Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Народное недовольство было использовано борющимися за власть прослойками эксплуататоров. Фемная провинциальная военно-землевладельческая знать и провинциальное духовенство стремились оттеснить с руководящих позиций константинопольскую сановную знать. Хотя высшие военные должности империи уже перешли в руки провинциальных малоазийских и армянских землевладельцев, столичная церковь, возглавляемая патриархом Германом, была тесно связана с константинопольскими собственниками домов, кораблей и проастиев. Недовольство иконопочитанием в широких массах Малой Азии и Армении было использовано для наступления против столичной церкви.

В 724 г. ряд малоазийских церковных иерархов выступил против иконопочитания. В 726 г. Лев публично поддержал малоазийское духовенство. Начался конфликт между императором и патриархом Германом, который усматривал в иконоборчестве злейшую ересь. Неизвестно, отдал ли император соответствующее распоряжение или же наиболее решительные противники иконопочитания начали действовать самостоятельно, но в центре Константинополя, в Халкопратии, иконоборцы попытались уничтожить икону Христа. Произошло столкновение: фанатики растерзали лиц, снимавших почитаемый образ. Последовали репрессии. Несмотря на противодействие римского папы Григория II, император продолжал наступление, 17 января 730 г. Лев III собрал заседание синклита, так называемый силенций, и предложил высшей знати подписаться под эдиктом, запрещающим иконопочитание. Патриарх Герман категорически отказался: он был смещен и заменен иконоборцем Анастасией. Таким образом, отмена культа икон была проведена законодательным путем [105] G. Ostrogorsky. Les debutes de la querelle des images. — «Melanges Ch. Diehl», v. I, 1930, p. 235–255; L. Вrehier. La querelle des images. Paris, 1904. , хотя и не получила еще формального церковного утверждения.

Императорская власть использовала иконоборчество для укрепления своих политических позиций, для подчинения себе церкви. Вместе с тем она использовала иконоборчество и для укрепления своих экономических позиций. Борьба против почитания икон давала возможность присваивать церковные сокровища: утварь, оклады икон, раки с мощами святых. В условиях известной натурализации хозяйства и отлива золота за пределы империи (в форме дани арабам, оплаты наемных дружин, в результате постоянных грабежей) императорская власть испытывала нехватку драгоценных металлов: начиная с Ираклия византийские василевсы пытались обратить на государственные нужды богатства церкви.

Но только ли церковные сокровища присваивали иконоборцы? Не проводили ли они также конфискацию и, более того, секуляризацию церковных и монастырских земель? Разумеется, в качестве карательной меры проводилось закрытие мятежных монастырей с конфискацией земель, что в конечном счете было выгодно провинциальной знати. Однако нет никаких оснований говорить о секуляризации церковно-монастырского землевладения. Церковь вовсе не лишилась своих поместий; наоборот, полемисты-иконопочитатели обличают иконоборческих епископов в стяжательстве, в том, что те имеют обширные имения и все внимание обращают на ведение хозяйства в своих поместьях. К тому же не следует преувеличивать размеры монастырских хозяйств, конфискация которых была бы соблазнительной для императорской власти: значительная часть монастырей в Малой Азии и на Балканах лежала после опустошительных набегов VII — начала VIII в. в развалинах. Проблемой того времени была скорее незаселенность земли, нежели ее нехватка: государство не знало, что делать с обширными невозделанными пространствами.

На первых порах иконоборческая политика императоров встретила поддержку различных слоев населения, и, за исключением отдельных эксцессов, изъятие церковных ценностей не вызывало особого сопротивления. Единственной социальной группировкой, всерьез заинтересованной в сохранении церковных имуществ, была городская знать, для которой золото священной утвари составляло своего рода резервный фонд, плод тезаврации городских богатств, — но именно городская знать оказалась всего более ослабленной в результате социально-экономических сдвигов VII в. Теперь иконоборчество наносило ей новый удар.

Сразу же после эдикта Льва III в Константинополе начались казни и преследования знатных лиц, недовольных иконоборческой политикой. Однако наиболее энергичное сопротивление император встретил не в столице, а на окраинах Византии и за пределами страны. Центром пропаганды иконопочитателей стал Дамаск. Арабский халифат, ведя непрерывную борьбу против империи, охотно поддерживал любые выступления, которые могли бы внести разброд в умы византийцев. Главой иконопочитателей являлся даровитый Иоанн Дамаскин-Мансур, один из христианских чиновников халифа, впоследствии монах в сирийском монастыре. Он резко критиковал деятельность Льва III и теоретически оправдывал иконопочитание.