Никита Ломагин - В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев

Материалы немецких спецслужб выявляют такие стороны подрывной пропагандистской деятельности в период битвы за Ленинград как распространение фальшивых карточек с целью дестабилизации распределения и без того скудных запасов продовольствия, соотнесение выдвигавшихся в листовках лозунгов действия с поведением ленинградцев в условиях кризиса и т. п.

В отечественной историографии факт использования противником фальшивых продовольственных карточек не только не нашел своего отражения, но и некоторыми авторами даже отрицался на основании того, что советским правоохранительным органам он не был известен. Однако вряд ли этот аргумент может рассматриваться в качестве убедительного. Напротив, тот факт, что УНКВД не зафиксировало попыток противника еще более дестабилизировать положение с продовольствием, может интерпретироваться и с точки зрения отсутствия тотального контроля органов госбезопасности и милиции за ситуацией в городе. Более того, в отличие от немецких листовок, которые в большинстве случаев хоть и вызывали любопытство населения, но не имели для подавляющего большинства практически никакого значения, использование карточек могло быть одной из стратегий выживания для части горожан. В пользу этой гипотезы говорит и то, что в самом городе органы НКВД ликвидировали не одну группу лиц, которые наладили производство поддельных карточек и их сбыт. Причем время на поимку преступников уходило значительное — мошенникам удавалось заниматься своим промыслом в течение многих месяцев.

В целом, документы немецких спецслужб на ленинградском направлении в целом объективно отражали динамику развития настроений в блокированном Ленинграде; достаточно полно и подробно освещали мероприятия советской стороны по укреплению обороны города, а также обеспечению его продовольствием и боеприпасами; детально информировали военное командование о потенциале военной промышленности Ленинграда, делая, подчас, для себя неприятные открытия (способность производить значительное количество бронетехники и особенно танков, а также систем залпового огня).

Материалы спецслужб оказывали важное воздействие на качественную и количественную сторону немецкой пропаганды, предлагая использовать лозунги действия, которые впоследствии подчас находили отклик у части населения Ленинграда (например, составление списков активных сторонников советской власти — т.н. «Комитет общественного спасения», всевозможные «домовые комитеты», распространение листовок и ведение пораженческой агитации, помощь в наведении немецких самолетов во время воздушных налетов и т.д.). В то же самое время следует отметить, что немецкие спецслужбы просмотрели первый и наиболее серьезный кризис власти и управления осажденным городом в первой половине сентября 1941 г., не предложив военному командованию соответствующей стратегии поведения; значительно преувеличили численность населения города, тем самым, дав основания для более оптимистических (для немецкой стороны) прогнозов относительно нарастания продовольственного и сопутствующих кризисов в Ленинграде; исключительное внимание проблемам минирования важнейших объектов города, которое началось, согласно немецким источникам, существенно раньше прибытия в город со специальной миссией В.Н. Меркулова, могло дезориентировать военное командование, и было объективно на руку тем, кто хотел защищать Ленинград до последней возможности.

В процессе работы нами была предпринята попытка выявить документы в американских и английских архивах о том, что знали руководители союзных держав о положении в Ленинграде в период блокады. Такое любопытство было вполне оправданно, поскольку союзники (особенно англичане) были кровно заинтересованы в точной информации о том, что происходило в СССР в целом и на важнейших театрах военных действий, в частности. Возможность сепаратного мира с Германией в начале сентября 1941 г. [81], судьба Ленинграда и Балтийского Флота, как известно, нашла свое отражение в переписке Сталина и Черчилля. Однако, ни в архиве Черчилля в Кэмбридже, в котором нам довелось поработать в 1998 г., ни в Национальном архиве США и Архиве Национальной безопасности в Вашингтоне в материалах дипломатических ведомств и спецслужб союзников каких-либо интересующих нас сведений о положении в Ленинграде, настроениях, страшном голоде, массовой смертности гражданского населения нам обнаружить не удалось. Активная работа американской разведки в отношении СССР началась несколько позднее [82], и в 1945-46 гг. она уже была в состоянии представлять американскому президенту аналитические обзоры о важнейших внутриполитических событиях и о настроениях населения.