Михаил Барг - Великая английская революция в портретах ее деятелей

Об этом свидетельствует процесс сокращения в манорах площади крестьянского копигольда и увеличения площади аренды (лизгольда). Так, в трех из семи обследованных маноров в Глостершире рента лордов уже полностью состояла из ренты лизгольдеров, в четырех других последняя составляла уже половину рентных доходов. О степени внедренности лизгольдеров в маноры Сомерсета дают представление следующие сведения. Держатели манора Хантспилл жалуются: некогда здесь насчитывалось 60 пашущих плугов, теперь (времена Якова I) их осталось только 23 «по той причине, что большая часть земли прихода… сдана в аренду различным лицам, живущим вне прихода». В приходе Титенхулл некогда имелось 16 плугов, «теперь осталось 6», поскольку земля стоимостью 800 ф. ст. в год сдана в аренду лицам, «живущим вне прихода». В приходе Кингстон из 2700 акров земли 2 тыс. акров были сданы в аренду иногородним.

Вторую половину XVI века можно с полным основанием именовать «золотым веком» предпринимательской аренды в Англии. Поскольку рента в преобладающем числе случаев благодаря долгосрочным (нередко в 99 лет) договорам, заключенным до начала активной фазы революции цен в Англии, оставалась неизменной, а сельскохозяйственные продукты сбывались по ценам, намного превышающим прежние, неудивительно, что доходы арендаторов превосходили прибыли других форм предпринимательской деятельности.

Нет, однако, сомнений в том, что наиболее радикальный разрыв с традиционным строем аграрных отношений в Англии XVI–XVII веков олицетворяли печально знаменитые огораживания общинных земель. Они-то и являлись прежде всего способом очищения лордами маноров земли от ставших в новых условиях экономически невыгодными традиционных держателей-земледельцев. И хотя сторонники огораживаний «обосновывали» их необходимость «общенациональной пользой» [23] Еще в трактате «Рассуждение об общем благе» (1549 г.) «рыцарь» доказывал, что огораживания могут быть и «благими», ибо, как свидетельствует опыт, такие графства, как Кент, Эссекс, Девоншир, в которых огорожено больше всего земли, являются богатыми. При этом он, конечно, обошел молчанием, какой ценой это «богатство» куплено и кому оно пошло на пользу. , их истинный движущий мотив заключался в стремлении лендлордов монополизировать землевладение в своих руках, распоряжаясь им невозбранно к собственной выгоде.

Как известно, разыгравшийся еще при Генрихе VII Тюдоре пролог аграрного переворота обусловил издание первого статута против обезлюдения деревень (1488–1489 гг.). Однако, поскольку проведение этого и подобного ему статутов в жизнь оказывалось сплошь и рядом в руках самих огораживателей, эффективность тюдоровского законодательства «в защиту крестьян» была ничтожной. Неудивительно, что огораживания практически продолжались с небольшими перерывами на протяжении всего XVI века. Об этом свидетельствует сама хронология соответствующих статутов и прокламаций, формально направленных против них: 1515, 1526, 1536, 1549, 1590 гг. В последние годы правления Елизаветы I и в правление Якова I поднялась новая волна огораживаний. Как показали правительственные расследования, на десятилетие 1597–1606 гг. приходилось 40 % площади, огороженной за предшествующие 50 лет. В таких графствах, как Уорикшир, Лейстершир, Норсемптоншир, Глостершир, обезземеливание крестьян зашло столь далеко, что с лица земли исчезло множество деревень. Еще большее их число обезлюдело в результате внедрения лизгольда и «укрупнений» ферм. К началу революции тысячи и тысячи крестьян, изгнанных из отцовских мест, переходивших из деревни в деревню в поисках земельного держания или случайного заработка, превратились в бродяг. Вспыхнувшее в среднеанглийских графствах в 1607 г. восстание было проявлением отчаяния обездоленных — протестом против чинившихся над ними насилий. Восставшие заявили подоспевшим лондонским судьям, что они собрались с целью уничтожить «недавно возведенные изгороди», которые превратили их в бедняков, погибающих от нужды.

Однако и после подавления этого восстания огораживания продолжались. Так называемая Компания осушителей болот (в восточных графствах) угрожала лишить источников существования тысячи общинников, живших в районе плавней, содержавших здесь скот, промышлявших рыболовством, охотой, промыслами. Точно так же традиционное пользование малоземельным и безземельным людом общинными правами в так называемых заповедных лесах было поставлено под угрозу уничтожением их заповедности (disafforestation), их распродажей в частные руки.