Манаф Сулейманов - Дни минувшие

В 1915 — 1916-м годах учениц старших классов водили на концерты и вечера даже в мужскую гимназию и реальное училище.

В школе действовали драматический, литературный, танцевальный кружки, женский хор. Помнится, по пятницам драматический кружок давал представление для родителей или устраивал концерты. Однажды мы поставили "Аршин мал алан" и пригласили на вечер самого автора. Роль Аскера исполняла Ругия Абдуллаева, роль Гюльчохры — Рейхан Ахундова (она впоследствии стала живописцем), роль тётушки Аскера — Досту Джафарова. Узеир-бек остался весьма доволен нашим кружком. И спектакль ему понравился.

На концерте декламировали стихи Сабира, читали отрывки из произведений Пушкина, Лермонтова, стихи Абдуллы Шаига, Аббаса Сиххата и других…

Не следует думать, что мы росли белоручками. В старших классах нас учили домоводству, рукоделию, шитью. Группа девушек, окончив школу, подарила Тагиеву большое панно, которое выткала своими руками. Гаджи Зейналабдин, как правило, приглашал выпускниц к себе во дворец, устраивал в их честь обед, а затем дарил каждой коробки шоколада, шёлковую шаль, сувенирные изделия Толстого, Пушкина, Лермонтова, Карамзина, произведения великих азербайджанских писателей, азербайджанский вариант Корана.

Частой гостьей "Александровки" была супруга Тагиева — Сона-ханум. Она привозила девочкам подарки, письменные принадлежности, угощала фруктами и сладостями. Гаджи нередко присутствовал на наших занятиях, слушал, как мы отвечаем педагогам. И радовался успехам учениц как родной отец. Он часто говорил нам:

"Дети мои, доченьки, учитесь как следует, с усердием. Счастье — в учении. Помните, знание — самое большое богатство".

Однажды нас посетил редактор журнала "Молла Насреддин", гремевшего тогда по всему Востоку, — Джалил Мамедкулизаде. Долго он беседовал с нами. Мы прочли ему несколько стихотворений Са-бира, а также стихотворение Абдуллы Шаига, написанное на смерть великого сатирика. Он остался очень доволен.

Из нашей семьи и из семьи Наримановых я, Лея, Гумру, Марьям, Ильтифат, Симузар учились бесплатно. Жили в пансионе. Чистота в классных и спальных комнатах была необыкновенная, как в аптеке. Белоснежные одеяла и подушки, пуховые матрасы. Постельное бельё меняли раз в неделю. Такая же чистота царствовала в столовой. Здесь по очереди дежурили ученицы старших классов. Кормили нас сытно и вкусно. В связи с этим мне вспоминается одна история, свидетельствующая о заботливом отношении Гаджи Зейналабдина к пансионеркам. Вызвал как-то к себе Тагиев лавочника, который поставлял на кухню Александровской школы мясо, и крепко отругал его за то, что тот послал на днях в школу тушу овцы. "Ты разве не знаешь, что мясо самки непригодно для девичьих желудков! Они же заболеть могут. Попробуй только схитрить ещё раз, будешь иметь дело со мной!"

На втором этаже находился театральный зал с большой сценой. Здесь часто давались представления и концерты для матерей, сестёр, тёток пансионерок, которые приходили в школу в чадре, изумлялись свободе и непринуждённости поведения девушек и втайне завидовали им. В праздники Новруз и Курбан-байрама пансионерки и ученицы школы устраивали выставки, демонстрируя своё рукоделие. На выставки приглашали родных и знакомых, устраивали небольшой обед. Всё это способствовало небывалому росту популярности женской мусульманской школы на всём Кавказе и за его пределами.

Одной из начальниц-директрис школы была Сапима-ханум Якубова. Она окончила в Петербурге два отделения университета; физико-математическое и педагогическое, была одаренным педагогом, но и требовательным до чрезвычайности. Она впоследствии возглавила двухгодичные курсы учителей при школе.

О школьной библиотеке следует сказать особо. И здесь Гаджи не пожалел средств. В библиотеке была собрана русская, зарубежная и восточная классика. Мы читали произведения Низами, Хафиза, Пушкина, Байрона, Тургенева, Толстого, Шекспира, Вольтера, Шиллера, Сеид Азима, Намика Камала и др. Получали множество периодических газет и журналов. В том числе, конечно, и журнал "Молла Насреддин".

Не поскупились попечители и на приобретение школьных принадлежностей: оборудовали кабинеты и классные комнаты атласами, картами, глобусами, чучелами зверей — птиц, животных, гербариями. Всё это использовалось в процессе занятий, на экзаменах. Видели бы вы, как ликовал Гаджи, какой счастливой улыбкой озарялось лицо этого неграмотного миллионера, когда кто-нибудь из нас отвечал на "отлично". На экзаменах присутствовал инспектор просвещения. Рассказывали, что, бывая в Петербурге, Москве, Париже, Гаджи Зейналабдин непременно посещал детские дома, учебные заведения, а по возвращении делился своими впечатлениями с азербайджанскими педагогами, дабы те переняли из этого рассказа всё поучительное. Во время этих поездок он заказывал книги, письменные и школьные принадлежности.