Андрей Зубов - О новой исторической статье г-на Путина

Но, в противоположность автору статьи, я со всей полнотой фактов могу утверждать, что не Мюнхенский сговор, сколь бы ошибочен и мерзок он ни был, а именно Пакт о ненападении (и дележе Европы) 23 августа 1939 г., заключенный между СССР и Германией, стал «спусковым крючком к началу Второй Мировой войны». И нажал на этот крючок даже не Гитлер, а именно Сталин.

Г-н Путин совершенно справедливо вспомнил, что «Советский Союз дал правовую и моральную оценку т. н. Пакту Молотова — Риббентропа. В постановлении Верховного Совета от 24 декабря 1989 года официально осуждены секретные протоколы как «акт личной власти», никак не отражавший «волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор». Но к сожалению, народ всегда несет ответственность за деяния вождей, которые им управляют. Германский народ понес тяжкие наказания за соучастие в гитлеризме, и наш народ за тот сговор выпил полную чашу страданий и в Финской войне 1939-40 гг., о которой, кстати, г-н Путин не вспомнил вообще, и в войне 1941-45 гг. Не было бы того алчного сговора двух маньяков-диктаторов, не было бы и бесчисленных потерь и в нашей стране, и в Польше, и во Франции, да и в самой Германии. 27 миллионов граждан СССР, о которых вспоминает г-н Путин, справедливо полагая, что страшная эта цифра может быть и ещё выше, и все 80 миллионов погибших во Второй Мировой войне — вот цена «акта личной власти». Автору статьи стоило бы осудить его, как это сделано в постановлении Верховного Совета СССР от 24 декабря 1989 г., а не пытаться оправдать, что выглядит не только антинаучно, но и крайне аморально.

Пытаясь оправдать не только Пакт 23 августа, но и «лично товарища Сталина», что уж совсем чудесно, г-н Путин повторил в статье уже давно любимый им тезис: «в отличие от многих тогдашних руководителей Европы Сталин не запятнал себя личной встречей с Гитлером». Это, на мой взгляд, совершенно причудливый аргумент. Подписывать Пакт, делить за спиной независимых народов их землю — это что, менее постыдно, чем встреча с главой «дружественной» страны, что вполне укладывается в рамки нормальных межгосударственных отношений? Надо стыдиться не протокольных встреч, а тайных отвратительных сговоров.

Но в отношениях с Гитлером Сталину есть чего стыдиться. Я даже не говорю о знаменитом тосте, который Сталин произнес в честь Гитлера за ужином после заключения Пакта. Посол Шуленбург записал этот тост в своем дипломатическом дневнике так: «Я знаю, как сильно германская нация любит своего Вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье». Выпил Сталин и за здоровье Генриха Гиммлера, «человека, который обеспечивает безопасность Германского государства». Берию он представил Риббентропу как «нашего Гиммлера». Уже в тюрьме, во время Нюренбергского процесса, Риббентроп так вспоминал сталинский тост 24 августа 1939 г.: «Был сервирован небольшой ужин на четыре персоны. Сталин встал и произнес короткий тост, в котором сказал об Адольфе Гитлере как о человеке, которого он всегда чрезвычайно почитал. В подчёркнуто дружеских словах Сталин выразил надежду, что подписанные сейчас договоры кладут начало новой фазе германо-советских отношений». Никто Сталина за язык не тянул так говорить о нацистских вождях с глазу на глаз.

Но главный стыд в другом.

Из записки Павла Судоплатова (август 1953 г.):

«1. Почему Германия, нарушив Пакт о ненападении, начала войну против СССР;

2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны;

3. Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек;

4. Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует.

Берия приказал мне, чтобы разговор со Стаменовым я вел не от имени Советского правительства, а поставил эти вопросы в процессе беседы на тему о создавшейся военной и политической обстановке и выяснил также мнение Стаменова по существу этих четырех вопросов… Берия … строжайше предупредил меня, что об этом поручении Советского правительства я нигде, никому и никогда не должен говорить, иначе я и моя семья будут уничтожены».

Понятно, что «советское правительство» — принятый тогда эвфемизм, заменявший имя Сталина. Иван Стаменов, по всей видимости, сообщил в Берлин о предложениях «советского правительства», однако Гитлер остался к ним глух. Второй Брестский мир не получился. Вот это — позор, так позор. А встреча с Гитлером в сдержанном дипломатическом стиле сама по себе не постыдна. Не только многие государственные деятели демократических государств встречались с Гитлером и вели с ним переговоры (впрочем, без передела мира), встречался с ним, например, в феврале 1936 г. и такой выдающийся британский историк как Арнольд Тойнби. И оставил очень интересный очерк об этой встрече — «Лекция, прочитанная Гитлером», который я, кстати, настоятельно советую прочесть г-ну Путину. Он намного достоверней раскрывает планы Гитлера, чем пресловутые «Застольные беседы Гитлера», которые без ссылок цитирует г-н Путин, и надежности которых далеко не все историки доверяют.