Олег Акимушкин - Очерки истории культуры Средневекового Ирана

Еще в средневековом Иране образованные и читающие круги обратили внимание на засоренность текстов некоторых наиболее популярных сочинений. Здесь налицо прямая связь: чем чаще сочинение переписывается, тем более в него вкрадывается ошибок. Были сделаны попытки улучшить текст этих произведений, сопоставляя его по многим спискам. Если в отношении редакции Шах-наме 829/11425 г., предпринятой в Герате при Байоунтурнмирзе, и двух редакций Диван-и Хафиз, выполненных в Герате в 907/1501 г. по приказу Фаридун-мирзы и в Бухаре в 1069/1658-59 г. для одного из джуйбарских шейхов по имени Сиддик-ходжа, трудно судить о методах и принципах, которыми руководствовались кодификаторы, составляя текст, то о редакциях Хадикат-и Сана'и и Маснави-йи маснави Джалал ад-Дина Руми мы можем сказать более определенно. Текст этих сочинений следует, видимо, отнести к разряду критически разобранных, поскольку персидский ученый Абд ал-Латиф б. Аб-даллах ал-Аббаси не только указал количество привлеченных им списков, но и все разночтения по ним вынес на поля, и мы, таким образом, имеем возможность оценить его работу. Редакции эти были выполнены в Индии в 1039/1629 и 1030/1622 гг. соответственно

Но ведь и в наши дни изредка случается нечто подобное. Например, в 1970 г. в Иране вышло в свет коммерческое издание Шах-наме Фирдоуси. В конце печатания издатель узнал, что четыре последние страницы останутся пустыми. Тогда он пригласил местного поэта и предложил ему, конечно, небезвозмездно "дописать" Фирдоуси в размере поэмы (мутакариб). Предложение было принято — Фирдоуси "дописан", и издание разошлось без какого-либо сообщения о дополнении. Еще один пример недопустимого вмешательства в текст источника. В 1945 г. в Тегеране был издан перевод Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны ("Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны"), подготовленный Мухаммад-Али Насихом. Переводчик "весьма вольно обошелся с текстом ан-Насави, добавив к нему большое количество своих собственных стихов" [111, с. 16].

В основном эти ошибки касались слов арабского происхождения и написания определенного артикля перед так называемыми "солнечными" буквами, т. е. тех случаев, когда орфография не отражала произношения [118, с. 74-77

Этот мастер нанес золотой край в рукописи Хал-наме Арифи (список ГПБ, D 440), переписанной Зайн ад-Дином Махмудом ал-Катибом в Герате в 901/1495-96 г. для библиотеки Му'изз ад-Дина Ахмада (о нем см. также [28, с. 232; 31, с. 262, 350, примеч. 384; 17,2, с. 402; 56, с. 147

Еще один экземпляр этого указа хранится в библиотеке Литературного факультета Тегеранского университета (рук. № 133 Муншаат, л. 816-826)

В этой связи представляется уместным высказать здесь следующее соображение по поводу расхождений между различными списками собрания стихов (диван) одного и того же поэта, абстрагируясь от сознательных "исправлений", подновлений, добавлений и интерполяций. Дело в том, что поэты, сами составившие сборники своих лирических стихов в строго определенном порядке рифм, тем самым как бы кодифицировали это собрание. Но вместе с тем они продолжали писать стихи, которые расходились. Вполне допустимо что не каждый любитель поэзии вписал в свой экземпляр все стихи, созданные данным поэтом уже после составления дивана. Вместе с тем имеющиеся материалы показывают, что большинство поэтов заносили новые стихи в личный сборник. Списки эти продолжали жить, они регулярно переписывались. В результате "тиражировались" как кодифицированный диван, так и диваны стихов данного поэта с разной степенью полноты. Отсюда проистекает еще одна причина, вызвавшая (не по вине переписчика) расхождение между рукописными копиями одного и того же дивана. Именно такая ситуация сложилась с ранним диваном Абд ар-Рахмана Джами, который впоследствии создал из него три дивана, имевшие хождение наряду с его ранним диваном и дополненными вариантами последнего [5, с. 151-154]. Нечто подобное случилось, видимо, и с диваном Шамс ад-Дина Хафиза. Поэт не составил свой диван, и эта работа была выполнена, как гласит традиция, после его смерти мифическим Мухаммадом Гуландамом. Кстати, вопреки установившемуся мнению, Хафиз имел при себе сборник, куда он заносил свои стихи, о чем он говорит в нескольких газелях. Правда, это был не диван, а альбом стихов — сафине

Абу Рейхан Бируни, например, пишет в "Индии": "('[Индийские] переписчики невнимательны к языку и мало заботятся о точности... Вследствие этого гибнет вдохновенный труд автора, его книга искажается уже при первом или повторном переписывании, и текст ее предстает чем:то совершенно новым, в котором не могут разобраться ни знаток, ни посторонний, будь он индиец или мусульманин" [30, 2, с. 65