Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Таким образом Вильгельм Завоеватель и его сыновья для защиты себя от врагов и для получения денег нашли в Англии и сохранили принцип своего рода национального войска и государственного налога, а также традиции финансового управления, которые им оставалось лишь усовершенствовать. Точно так же, для надзора за населением, установления коллективной ответственности, разбора дел, которые лучше было не оставлять феодальным сеньориальным юрисдикциям, наконец, для сношения с подданными и получения от них сведений, а в случае надобности и жертв, — для всего этого нормандские короли нашли в завоеванной стране превосходные орудия: собрание графства ( shire-moot или просто shire ) и собрание сотни ( hundred ). И они были сохранены. Нельзя преувеличить значение подобного факта. Эти местные собрания, — кстати сказать, обременительные для населения, которое охотно допустило бы, чтобы они вышли из употребления, — придали государственному устройству и всему политическому развитию Англии его своеобразный характер. Мы имеем очень мало текстов о деятельности этих собраний и об их отношениях к центральной администрации [121] Они были приведены в DCXXVII, I, стр. 479–480, примечания. , но одним из самых выразительных документов английской истории является нижеследующее письмо, адресованное Завоевателем архиепископу Ланфранку, епископу Кутансскому и графу Мортенскому по поводу прав церкви или:

«Я поручаю вам и предписываю вновь собрать всех shires (всех участников собрания графства), которые участвовали в судебном деле относительно земель церкви

Или, незадолго до приезда моей жены в Нормандию; пусть будут там вместе с shire 'aми те из моих баронов, которые могут компетентно заседать, и которые участвовали в вышеупомянутом судебном деле, и которые держат земли этой церкви. Когда все соберутся воедино ( in unum congregatis ), пусть будет избрано несколько человек из тех англичан, которые знают положение земель этой церкви во времена смерти короля Эдуарда и которые подтвердят присягой то, что скажут об этом».

Политика Вильгельма по отношению к туземному населению, система следствия и присяжных, созыв членов судебного собрания графства в курию короля — все это получает в данном документе блестящее освещение.

После того, как витенагемот избрал Вильгельма королем, предполагал ли этот последний сохранить это древнее учреждение, из которого он сумел извлечь максимальную пользу, и только изменить личный состав Собрания мудрых, или же он захотел заменить его феодальной курией на французский лад? Вопрос праздный. Люди того времени руководились своими нуждами и подчинялись больше направлявшим общество тенденциям, чем теоретическим видам. А было общепринято, что государь не может ни судить, ни управлять без совета своих «верных»; чувства и понятия, из которых вышел французский феодальный строй и из которых, точно так же, возникла и англо-саксонская коммендация , не увязывались, без такого умеряющего воздействия, с монархической идеей. В самом деле, человек повиновался своему сеньору только в силу индивидуального договора; те, которые зависели непосредственно от государя, обязаны были являться к нему, чтобы уговариваться с ним, а также помогать ему судить и принимать решения всякий раз, как он их созывал; а из этой обязанности советовать легко рождалась в их умах идея соответствующего ей права, так как следует считаться с духом независимости и гордости, которым были проникнуты спутники короля; отражение этого видно в эпопеях еще лучше, чем в хрониках и в актах. Одним словом, король, какой бы ни был — английский или французский, — не мог обойтись без того, чтобы не созывать своей курии. Это было учреждение необходимое, но еще очень неопределенное, с изменчивым видом; и во всех странах оно было более или менее одинаковым, потому что нигде еще не вылилось в определенные формы. Таким образом курия англо-нормандских королей является продолжательницей в одно и то же время и витенагемота и нормандской курии. Но несомненно, англичане смотрели на ее участников, как на преемников витанов. Чтобы обозначить их, употребляли часто слова « Witan » или « Sapientes » [122] См. тексты, цитированные в СDХХ, стр. 75 и сл. .

Как и англо-саксонский витенагемот [123] Это изложение следовало бы развить, внести в него оттенки, смягчить при помощи вопросительных знаков. Но нам во всей этой книге вообще не будет хватать места, чтобы указывать основания, почему мы избрали то или другое толкование. Ср. Gneist, CCCXVII» стр. 201 и сл.; Stubbs, DCXXVII, I, стр. 433 и сл., и примирительный тезис Liebermann'a, CDXX, стр. 75 и сл. , англо-нормандская курия была более или менее многочисленной, более или менее торжественной, и состояла из некоторого, постоянно меняющегося числа родственников короля, его приближенных, должностных лиц, представителей церкви, светских сеньоров, и случайных участников; король созывал, кого хотел. Фактическую разницу, которую следует отметить, составляло только то, что король, будучи очень могущественным, мог более чем когда бы то ни было обходиться без согласия Собрания, и, с другой стороны, то, что слово curia имело более широкое содержание, чем англо-саксонский термин: оно применялось не только к этим чрезвычайным собраниям, но также и к постоянному Совету короля, к политическим деятелям, юристам [124] В нормандскую эпоху королевская курия не была еще завалена судебными делами. Вильгельм I щедро жаловал право суда своим баронам и церквам (см. DCLVIII, стр. 110 и сл.), а дела, которые король оставлял за собой, по-прежнему разбирались на собраниях графства, если только они не касались какого-нибудь барона или не представляли собой громкого процесса. Однако учреждение разъездных судей, по-видимому, восходит к царствованию Генриха I; см. DXXXII, I, стр. 109, ср. нашу кн. II, гл. II. и финансистам, которые ежедневно помогали ему управлять. Да и нормандские клерки придают одинаковое значение словам curia и consilium и употребляют их безразлично.