Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Что касается судебного управления, то авторы хартии проявляют недоверие к местным чиновникам, шерифам и другим [942] Статьи 24–25, 38. , и, наоборот, доверие по отношению к юристам из Curia Regis ; объезды разъездных судей встречали, по-видимому, хороший прием; крупные дела, дела короны, будут иметь право разбирать в графстве только они. В то же время требовали, чтобы центральная курия не следовала за королем во время его переездов, когда дело идет о гражданских делах, о тяжбах обыкновенных; некоторые тяжущиеся разорялись, следуя за кочующим королем и его курией. Таков именно смысл статьи 17: «Общие тяжбы не должны следовать за нашей курией, но должны разбираться в каком-нибудь определенном месте».

Среди статей хартии политического и финансового характера нет более знаменитых, чем те, которые устанавливают созыв magna concilia и «согласие на налог». Пока мы ограничимся тем, что приведем соответствующие тексты:

Статья 12. — «Никакой щитовой налог ( Scatagiam ) или денежная помощь ( auxilium ) не могут быть устанавливаемы в нашем королевстве иначе:, как по общему совету нашего королевства, если это. не для выкупа нашего из плена и не для возведения в рыцари нашего первородного сына и не для выдачи замуж один раз первородной дочери нашей, и для этого денежная помощь ( auxilium ) должна быть умеренной; подобным же образом должно поступать и относительно денежной помощи города Лондона» [943] Лондон, таким образом, считается здесь как бы феодальным лицом. См. СХLIII, стр. 705–706; ср. CCCLXXXI, стр. 234–238. .

Статья 14. — «И чтобы иметь общий совет королевства при установлении денежной помощи, кроме вышеуказанных трех случаев, или при установлении щитового налога, мы повелим призывать архиепископов, епископов, аббатов, графов, старших баронов ( maiores barones ) нашими письмами за нашей печатью и кроме того повелим призывать коллективно ( in generali ) через наших шерифов и бальифов всех тех, которые держат от нас непосредственно ( in capite ), на определенный день за сорок дней по крайней мере, в определенное место; и во всех этих призывных письмах мы объясним причину призыва, и раз такой призыв сделан, в назначенный день будет приступлено к делу по совету тех, кто будет присутствовать, хотя бы и не все призванные явились».

Наконец, король обещает прощение всех проступков, которые могли быть совершены его подданными «со времени распри» [944] Статья 62. . Он видит себя лишенным всякой возможности навязать свой произвол, так как он должен будет вернуть заложников и закладные грамоты, которые он заставил дать, и немедленно изгнать из королевства своих наемников [945] Статьи 49, 51, 58, 59. . Кроме того, он соглашается на постоянный контроль со стороны своих баронов. Они выберут, — что представляло собой небывалую еще новость, — из своей среды двадцать пять человек, которым поручается наблюдение: за миром и за тем, чтобы соблюдались дарованные вольности. Если они будут в чем-нибудь нарушены королем или одним из его чиновников, и в течение сорока дней не будет дано: соответствующее удовлетворение, то XXV «вместе с общиной всей земли» ( cum communa totius terrae ) будут понуждать и теснить нас всеми способами, какими только могут, т. е. захватом (наших) замков, земель, владений и всеми другими способами, какими могут, пока (это нарушение) не будет исправлено согласно их решению; неприкосновенной остается (при этом) наша личность и личность королевы нашей и детей наших». Все жители страны должны по этому поводу поклясться XXV. Если между XXV не будет единодушия, то они будут принимать свое решение большинством голосов [946] Статья 61. .

По-видимому, ни та, ни другая сторона не делали себе иллюзий относительно надежд на соблюдение этого «мира». Бароны продолжали оставаться с оружием в руках в окрестностях Лондона. XXV проявили суровость и несговорчивость [947] См. в особенности XIII, стр. 222 и сл.; LIX, стр. 151. . Стефан Лангтон, сторонник примирительной политики, потерял всякое влияние и впал в немилость [948] VI, 45; LXXXI, стр. 326–327; булла об отрешении от звания примаса в CXXII, I, ч. 1-я, стр. 139. . Иоанн то падал духом, то принимался тайно готовиться к мести. Он поклялся ни у кого не просить чего бы то ни было е целью отказа от сделанных им «уступок» [949] Великая хартия, ст. 61. . И почти сейчас же он отправил послов в Рим, и Иннокентий III своей буллой от 24 августа отменил Великую хартию, как «соглашение подлое, постыдное, беззаконное и несправедливое»; она оскорбляла святой престол, так как папа в качестве сейнера ( ratione dominii ) должен бы был явиться судьей в этой распре; она нарушает права короля и несовместима с его честью; она покрывает позором английский народ, она создает большую опасность для «всего дела Христа» [950] XVII, стр. 41–44; ср. CXIII, стр. 26–45 (мало убедительно). . Через несколько недель должен был открыться Латеранский собор. Неразумную резкость Иннокентия III можно объяснить лихорадкой теократической экзальтации. Он умер в следующем году (16 июля 1216 г.), не успев помешать Людовику Французскому отозваться на призыв восставших английских баронов [951] См. выше. . Его преемник, старый Гонорий III, был миролюбив и благоразумен. После смерти Иоанна Безземельного именно он, при содействии другого старца, Вильгельма Маршала [952] CCCLXXIII, стp. 53 и сл. , спас династию Плантагенетов. 12 ноября 1216 г. Великая хартия была подтверждена, в большинстве своих статей, новым королем Англии, малолетним Генрихом III, «по совету Талона, кардинала-священника, числившегося по церкви св. Мартина, легата апостольского престола», который, за неимением королевской печати, приложил свою рядом с печатью Вильгельма Маршала [953] СХХХIII, стр. 336–339. Отличия от текста 1215 г.: CCCLXXXI, стр. 139 и сл. .