Третья референтная система, необходимая историку, изучающему воображаемое, выводится из простой констатации факта, гласящего, что в воображаемом присутствует образ. Это еще одно основание для отделения области воображаемого от области представлений и идеологии, где зачастую можно ограничиться умозрительными построениями. Подлинные образы конкретны и вот уже долгое время являются предметом изучения специальной науки: иконографии. Период становления иконографии, отмеченный появлением замечательных работ известного ученого Эмиля Маля [5] Emile Male (1862–1954). L'Art religieux de la fin du Moyen Age en France. Etude sur l'iconographie du Moyen Age et sur ses sources d'inspiration. Paris, 1908; L'Art religieux du XIIe siecle en France. Etude sur les origines de l'iconographie du Moyen Age. Pa-is, 1922; L'Art religieux du XIIIe siecle en France. Etude sur l'iconographie du Moyen Age et sur ses sources d'inspiration. Paris, 1925. Все три работы неоднократно переиздавались.
, характеризуется разработкой типологии сюжетов, сопоставлением произведений изобразительного искусства с произведениями литературы, изучением эволюции сюжетов (и, как вторичного явления, стиля). Не так давно из иконографии выделилось новое перспективное направление — иконология. Основоположниками его стали Эрвин Панофски [6] Erwin Panofsky. Pour le Moyen Age // Architecture gothique et pensee scolastique, trad. et postface de Pierre Bourdieu, trad. franc. Paris, 1967; Pour la Renaisbance // Essais d'iconologie. Les themes humanistes dans l'art de la Renaissance, trad. franc. Paris, 1967; L'OEuvre d'art et ses significations, Essais sur les «arts visuels», trad. franc. Paris, 1969.
и Майер Шапиро [7] Meyer Schapiro. Words and pictures: on the literal and the symbolic in the illustration of a text. Paris — La Haye, 1973. Большой интерес для историка, изучающего мир воображаемого, представляет опубликованная посмертно работа Р. Витковера: Rudolph Wittkower. Idea and Image: studies in the Italian Renaissance//The collected essays of R. Wittkower, t. IV, 1978; ценный материал для изучения собственных имен содержится в монографии: Gerhard В. Ladner. Images and Ideas in the Middle Ages, I. Rome, 1983.
. Они определили место иконологии по отношению к истории искусства, разработали методику структурного анализа и семиотических методов для изучения визуальных образов, обосновали связь образа с окружающей его интеллектуальной и культурной средой. Сегодня благодаря работе многих ученых и исследовательских коллективов иконография превратилась в самостоятельную область исторических исследований. Создание корпуса иконографических изображений (иконотеки), выполненного с помощью статистических методов, применяемых в информатике, предоставляет историкам прочную базу для последующей работы. Теперь существует возможность проводить сплошной анализ изображений исходя не только из сюжета или структуры, но практически из любого параметра (в частности, цвета), а также исследовать соотнесенность изображения с его окружением (местоположение в рукописи, размещение на странице, сопоставление с текстом). Рамки задач, поставленных исследователями, значительно расширились; теперь основным вопросом, связанным с изучением изображения, становится вопрос о принципах функционирования визуального образа в культуре и обществе. К сожалению, в настоящем сборнике иконографические примеры отсутствуют, однако ссылки на визуальные образы, пусть даже имплицитные, присутствуют постоянно.
Мне известно, что воображаемое является сегодня предметом многочисленных исследований, среди которых немало основополагающих, новаторских и первопроходческих. Однако часть исследователей неизбежно уклоняется в сторону иррационального, и тогда принципы психоанализа постепенно подменяются сомнительной идеологией архетипов [8] См., в частности: Gilbert Durand. Les Structures anthropologiques de l'imaginaire. Paris, 1960.
; подобные изыскания вызывают у меня недоверие. Модели воображаемого создаются научными методами, архетипы же являются продуктами досужих вымыслов и мистификаций [9] Barbara Obrist. Les Debuts de l'imagerie alchimique (XIVe — XVe siecle). Paris, 1982. Автор этого превосходного исследования показала бессодержательность Юнговых толкований астрологических образов (Карл Густав Юнг (1875–1961), швейцарский психоаналитик, автор теории «архетипов»).
.
Почему все же нужна новая область истории — история мира воображаемого [10] См.: Evelyne Patlagean. L'histoire de l'imaginaire // Le Goff, R. Chartier, J. Revel. La Nouvelle Histoire. Paris, 1978, pp. 249–269.
?
Прежде всего потому, что большинство историков приходят к убеждению, что вся жизнь людей и общественных формаций принадлежит истории, а следовательно, при историческом подходе любому явлению из этой жизни можно найти объяснение. Историку не чужды даже явления природы. В качестве примера приведу работу «История климата» Эмманюэля Леруа Ладюри [11] Emmanuel Le Roy Ladurie. Histoire du climat depuis l'an Mil. Paris, 1967.
и недавно изданный труд Робера Делора «У животных тоже есть своя история» [12] Robert Delort. Les animaux ont une histoire. Paris, 1984.
, который автор относит к разделу исторической зоологии: взгляд на историю со стороны природы и животных, без участия человека. Историки, исследующие воображаемое, не дерзают покидать пределы человеческого универсума. Однако, используя психоанализ, методы, применяемые в социологии и антропологии, осмысливая роль средств массовой информации, мы все яснее начинаем понимать, что жизнь человека в обществе определяется не только осязаемыми реалиями, но и образами и представлениями. Образы, порожденные воображением, не только воплощены в иконографической и художественной продукции, они населяют универсум ментальных образов. Поэтому, приступая к их изучению, следует быть особенно осторожным, дабы не утонуть в безбрежном океане психического, ибо не бывает мысли без образа. Образы, интересующие историка, — это коллективные образы, возникшие в ходе истории, образы, формирующиеся, трансформирующиеся, деформирующиеся, образы, получающие свое выражение в словах, сюжетах. Эти образы могут быть завещаны в форме традиций, заимствованы одной цивилизацией у другой, могут включиться в диахроническое коловращение классов и общественных укладов. Они — часть социальной истории, хотя к ней и несводимы. Поль Альфандери и Альфонc Дюпрон убедительно показали [13] Paul Alphandery, A. Dupront. La Chretiente et l'idee de Croisade. 2 vol. Paris, 1954–1959.
, что западные христиане отправились в крестовый поход главным образом потому, что их вдохновлял созданный воображением образ Иерусалима. История воображаемого — это углубленная история сознания, пробуждение которого в Средние века блестяще проанализировал отец Шеню [14] M.D. Chenu. L'Eveil de la conscience dans la civilisation medievale. Montreal-Paris, 1969.
. Воображение стимулирует человека и побуждает его действовать. Воображение — феномен коллективный, общественный и исторический. История без воображаемого — это история-инвалид, безжизненная история.
Читать дальше