Александр Чудинов - Старый порядок во Франции и его крушение

26 августа Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, определявшую принципы будущей Конституции. Декларация провозглашала верховный суверенитет нации, объявляла «естественными и неотъемлемыми» права каждого на свободу, собственность, безопасность и сопротивление гнету, устанавливала презумпцию невиновности, свободу слова и совести.

Людовик XVI отказался санкционировать Декларацию и декреты 5–11 августа. Это дало повод революционным публицистам обрушиться на королевскую власть с новыми нападками, муссируя слухи об «аристократическом заговоре» против народа. Их агитация еще больше нагнетала обстановку, и без того накаленную перебоями с подвозом продовольствия и дороговизной. Когда 5 октября по Парижу пробежал слух о том, что офицеры короля, демонстрируя ненависть к Революции, во время банкета топтали трехцветную кокарду, толпа плебса двинулась на Версаль. За ней туда же отправилась национальная гвардия с Лафайетом во главе. Когда парижане прибыли в Версаль, Людовик XVI обещал им санкционировать Декларацию прав. Однако ночью толпа ворвалась во дворец, убив двух гвардейцев короля. Только вмешательство Лафайета предотвратило дальнейшее кровопролитие. Король опять решил уступить и дал согласие на переезд в Париж. 6 октября он с семьей под охраной национальной гвардии и в окружении толпы покинул Версаль. Навсегда.

События 5–6 октября покончили с одновременным существованием двух суверенных центров власти — абсолютного монарха и Учредительного собрания. Хотя король продолжал считаться первым должностным лицом в государстве, отныне он фактически оказался заложником Собрания. Крах абсолютной монархии подводил черту под трехсотлетней историей Старого порядка. Оставалось решить, что придет ему на смену.

Вслед за королем Учредительное собрание тоже переехало в Париж, где и продолжило работу над Конституцией. И хотя аграрные волнения и городские беспорядки спорадически вспыхивали в различных частях страны на протяжении и последующих полутора лет, тем не менее на это время эпицентр Революции переместился с улицы в зал парламентских заседаний. Здесь велась основная борьба между различными политическими силами. Еще в сентябре, обсуждая вопрос о праве вето короля на принимаемые Собранием законы, депутаты разделились на две части: сторонники абсолютного вето сгруппировались справа от председателя, сторонники суспенсивного (отлагательного) вето — слева. С этого времени понятия «правый» и «левый» приобрели тот политический смысл, в котором их употребляют доныне.

Осенью 1789 г. в Собрании уже достаточно четко обозначилось деление депутатов на ряд политических групп («партий»). Роялисты, наиболее видными ораторами у которых были аббат Мори и кавалерийский офицер Казалес, противились какому бы то ни было ограничению королевских прерогатив.

Монархисты — Мунье, Малуэ, Клермон-Тоннером и др. — весной-летом 1789 г. участвовали в борьбе против абсолютизма и поддержали декреты 5–11 августа, однако в ходе работы над Конституцией выступили за абсолютное вето короля и двухпалатный парламент по образцу английского. После событий 5–6 октября Мунье эмигрировал, а остальные монархисты сблизились с роялистами.

Большинство Собрания составляли сторонники Конституции — «конституционалисты». Среди них было много крупных политических фигур — Лафайет, Талейран, Сийес и др. Левее их находился «триумвират» Барнав — Дюпор — Ш. Ламет. Крайне левую позицию занимали провинциальные адвокаты Бюзо, Петион и Робеспьер. И над всеми группами возвышался Мирабо, харизматический лидер «левого» крыла Собрания.

Хотя «левое» большинство вместе голосовало за проводимые Собранием реформы, между его вождями постоянно шла скрытая борьба за влияние. Мирабо и Лафайет интриговали друг против друга. «Триумвират» боролся против обоих. Робеспьер, не участвовавший в работе ни одного из комитетов, резко критиковал едва ли не все меры, принимавшиеся его либеральными коллегами. Характерно, что, когда возникла реальная возможность для Мирабо стать министром, другие «левые» лидеры инициировали закон, запретивший депутатам входить в правительство. После этого Мирабо вступил в тайную переписку с королем, пытаясь таким образом влиять на его политику. Их контакты продолжались до самой смерти Мирабо в апреле 1791 г.

Помимо участия в работе Собрания, депутаты значительную часть времени проводили в политических клубах, где в кругу единомышленников обсуждали вопросы политики и определяли свою парламентскую стратегию. Большинство «левых» депутатов входило в «Бретонский клуб», переименованный затем в «Общество друзей Конституции». После переезда Собрания в Париж этот клуб разместился в бывшем монастыре Св. Якова, отчего стал называться Якобинским.