Андрей Митрофанов - Французская политическая элита периода Революции XVIII века о России

Стереотипы Века Просвещения имели множество отличий от аналогичных явлений, например, века XIX, как в силу технологических причин, степени доступности печатного слова и уровня грамотности, развития государственной пропаганды, так и в силу степени развития политической культуры в целом. «Трибунал разума», как именовали общественное мнение XVIII в., институты, формировавшие его, существовали в эпоху просветительского космополитизма, с одной стороны, и доминирования в официальных дискурсах европейских стран конфессиональных критериев определения идентичности, с другой стороны. Французская революция стремительно разрушала устои, но декларации и прокламации, обращенные к собственному и чужим народам в итоге далеко расходились с реальными действиями революционеров: космополитизм сменился мощным националистическим фактором, а конфессиональные категории отошли в прошлое, уступив идеологическим и политическим. Стереотипы же, как самые устойчивые явления, во многом пережили Революцию, чему как раз особенно способствовало рождение националистических тенденций в официальном дискурсе: именно клишированные представления об отсталости русского населения, о самодержавии как форме самого сурового деспотизма, агрессивности политики царей и угрозе для стран Европы оказались удобны и просты в новой системе координат, когда Россия из далекой и малознакомой «страны Севера» преображалась в совершенно реального военного и политического противника Революции.

Французское общество, погрузившееся в пучину революционного хаоса, особенным образом самоконституировалось, отталкиваясь от описаний и границ воображаемых «других». Прежде всего, для французов важными были самые близкие соседи: австрийцы, испанцы, англичане, итальянцы. Именно они в общественном сознании олицетворяли в разные периоды разные формы угрозы. Но в основе этих представлений всегда лежали результаты многовековых этнических, культурных, хозяйственных связей, знание традиций и прочих характеристик соседей. Более отдаленные от французских границ народы, такие как поляки, американцы, шведы, турки и русские, в условиях быстрой политизации и радикализации конструировались творцами общественного мнения на основе просветительских идеологем и актуальной информации, приходившей из-за рубежа (чаще всего прессы). То есть сведения об отдаленных странах проходили через систему восприятия третьих стран, что не могло не сказаться на итоговом восприятии во Франции. Российский пример в этом отношении, пожалуй, наиболее характерен. Но основой создания целостного образа страны служили так называемые «миражные» представления о путях развития цивилизации в России, сложившиеся приблизительно в середине и третьей четверти XVIII в.

Эпоха Революции — это эпоха воплощения идей и проектов Просвещения на практике, но в то же время и эпоха отказа от «ошибок» и «заблуждений» просветителей, среди которых в числе первых оказались идея о просвещенном монархическом правлении, мечта о просвещенном деспоте, ведущем своих подданных по пути цивилизации. Естественным продолжением этих процессов в общественной мысли стал отказ от различных форм воплощений в новейшей истории этой идеи, а следовательно, от мифов о российских монархах, в разное время превозносившихся философами, — Петра I, Елизаветы Петровны, Екатерины II. В обстоятельствах 1790-х гг. общественное мнение отказывалось от вчерашних кумиров стремительно и резко, подвергая их образы диффамации. Этот фактор принципиален при изучении эволюции представлений о России, так как образ страны по сложившейся традиции был до предела персонифицирован, что плачевным образом сказывалось и в двусторонних отношениях, и в области взаимного восприятия.

Просвещенная элита после 1789 г. стремилась перейти от деклараций к реализации представительного правления, равенству всех сословий перед государством, свободе совести, истреблению всех форм наследия Старого порядка, и по мере продвижения к этим целям она конструировала образ противоположного — другого общества на основе антитез, образ общества — некоего антипода Французской революции. Идеальным примером служила современная тем событиям Российская империя. Особенно эти тенденции прослеживаются в «Россике» — публицистике, специально посвященной российской тематике, выходившей в печати в период Революции и в произведениях о международных отношениях, где русскому вопросу уделялось большое внимание.

Читать дальше