Сергей Дашков - Юстиниан

Время для переворота было выбрано исключительно удачно: на Востоке шла гражданская война между законным императором Зиноном и его шурином Василиском, узурпировавшим трон в Константинополе. Соответственно, восточным римлянам было не до вмешательства в западные дела.

Римский сенат отправил в Константинополь посольство с просьбой дать Одоакру высокий титул патриция и оставить его владеть Италией; одновременно к восточноримскому двору прибыли доверенные лица свергнутого Юлия Непота — также с просьбой о помощи. Вернувший к тому времени власть Зинон укорил римлян тем, что, получив двух императоров с Востока (Прокопия Анфимия и Юлия Непота), они первого убили, а второго изгнали. Он согласился, что Одоакр достоин быть патрицием, но предложил ему принять это звание от Непота, а сенаторам посоветовал не противиться последнему, когда тот вернется. Однако экс-император не захотел отправляться ни в Рим, ни в Равенну. Он остался в Далмации и в районе 480 года был убит своими же «комитами», то есть приближенными. То ли после низложения Ромула, то ли позже, после смерти Непота, Одоакр отослал императорские регалии — венец и пурпурную мантию — в Константинополь под тем предлогом, что миру довольно одного императора на Востоке.

Так или иначе, почти все земли Западной Римской империи вошли в состав варварских королевств, большинство которых, правда, признавали номинальное владычество далеких и блистательных василевсов, правивших в Константинополе [46] Золотые и серебряные монеты, чеканившиеся в то время на Западе, несли на себе имена константинопольских владык — Зинона, Анастасия и др. . Из бывших римских земель варвары не сумели пока захватить лишь северную часть Галлии (между Луарой и Маасом), находившуюся под властью наместника Сиагрия.

«Так вот Гесперийская империя римского народа, которую в семьсот девятом году от основания Рима держал первый из августов — Октавиан Август, погибла вместе с этим Августулом в год пятьсот двадцать второй правления всех его предшественников, и с тех пор Италию и Рим стали держать готские короли», — подытожил готский историк Иордан, творивший во времена Юстиниана [47] Иордан . 243. С. 107. .

Как экономически, так и политически Восток оказался значительно более жизнеспособной частью государства. Там по-прежнему процветали ремесла и торговля, на высоком уровне оставалось сельское хозяйство, более или менее стабильно работала государственная машина. Да, общество менялось: рабов в деревнях становилось все меньше, а колонов — все больше, сами деревни укрупнялись. Исследователи отмечают одновременный упадок городского хозяйства, но по сравнению с разгромленным варварами Западом это была мелочь. На землях Востока империи по-прежнему располагалось около тысячи городов, население крупнейших из которых — Константинополя, Антиохии, Александрии — насчитывало по нескольку сотен тысяч человек. В каждом городе, даже маленьком, обязательно были площадь-агора, церкви, портики, цистерны, общественные бани, иные общественные сооружения. Города связывались дорогами: несмотря на все неурядицы, транспортные пути содержались более или менее в порядке, исправно функционировала государственная почта, сетью станций покрывавшая всю страну. Но путешествовали не только государственные курьеры: любой свободный гражданин мог при необходимости проехать из конца в конец державы по своей надобности, будь то торговое дело, паломничество, визит к родственникам или судебная тяжба. Поскольку расстояние между городами в обычных районах не превышало 20–30 (а в очень малонаселенных — 50) километров [48] Рудаков , 1997. С. 88. , добраться от одного до другого получалось даже пешком. Нормальным явлением считалось переселение в поисках работы. Кроме дорог сухопутных веками существовали морские пути. С эллинистических и римских, а то и с более ранних времен во множестве городов функционировали порты с прекрасно оборудованными гаванями. На Средиземном море — Диррахий, Салона, Фессалоника, Пирей, Александрия, Тир, Сидон, Кесария, на Черном — Синоп, Трапезунд, Херсонес, Боспор. Ну и, конечно же, Константинополь — средоточие морских путей.

Азиатскую часть варвары тревожили не слишком. Правда, там периодически возникала другая страшная угроза — персидская, — поскольку по Евфрату и в Армении империя граничила с сасанидским Ираном — цивилизацией, равновеликой и в культурном, и в военно-экономическом отношении [49] Популярное изложение истории и культуры сасанидского Ирана см. в: Дашков , 2008. .