Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Можно думать, что император Николай I весьма отчетливо понимал связь между факторами внутренней и внешней политики, между поступательным движением новых идей и ростом политического влияния стран, их породивших или воспринявших. Думать так дозволяют, по крайней мере, его собственные отзывы об отдельных дипломатических и политических осложнениях, бывших результатом революционных движений 1830 и 1848 гг. Характерны в этом отношении приводимые ниже его слова, сказанные им Муравьеву при отправлении последнего в Турцию в 1832 г., и в особенности его разговор с французским посланником Ламорисьером о германских событиях 1848–49 гг., а также циркулярная нота Нессельроде от 25 июня 1849 г. по поводу тех же событий. Поставив себе целью в своей внутренней политике охранение старого политического и общественного уклада и, следовательно, не веря в возможность противопоставить политическому влиянию западных держав мощь национального и политического обновления своей страны, он в своей внешней политике вполне логически должен был держаться начал легитимизма и Священного Союза. Мы можем в настоящее время различно относиться как к этим началам, так и к самой политической системе императора Николая I; мы не можем не признать, что в его глазах борьба во внешней политике с революционными движениями и их последствиями имела значение не только борьбы за охранение определенного политического порядка, но и борьбы за реальные интересы России как европейской державы, и притом такие, ценность которых готовы, быть может, признать и мы, при всем различии наших взглядов со взглядами северного стража Священного Союза и при всем несогласии с теми путями, какими шла его дипломатия. Последовательным и безусловным защитником начал легитимизма в своей внешней политике император Николай I является с самого начала своего царствования, и даже те шаги его дипломатии в первые годы его царствования, которые и тогда истолковывались некоторыми как отступление от этих начал, для него самого были не чем иным, как их последовательным проведением.

Основной задачей внешней политики императора Николая I было окончательное упрочение положения России на Востоке, что в конечном результате должно было свестись к укреплению за ней соответствующей позиции на берегах Черного моря и обеспечению для нее свободного выхода через проливы. Исходным пунктом в данном случае должны были стать те территориальные и политические приобретения, которые были сделаны на Востоке в екатерининское царствование и приумножены к 1812 г. по Бухарестскому миру, но недостаточно использованы, а отчасти даже сведены на нет в александровское царствование в силу других задач, отвлекавших в это время от Востока внимание русской политики. К этой основной задаче присоединялась другая – поддержание в Европе безусловного престижа России путем защиты status quo с теми уступками, какие были сделаны новому порядку к 1815 г., но и в твердой решимости не идти на дальнейшие. Обе эти задачи – возвращение, с одной стороны, к традиционной восточной русской политике XVIII в. и продолжение, с другой, политики Священного Союза – в системе императора Николая I окрашивались в одну и ту же легитимистическую окраску, а общий характер его политики и ее отдельные проявления как на Западе, так и на Востоке отражали на себе отмеченную уже выше излишнюю уверенность императора в своих силах без достаточного на то основания.

Всеми сейчас указанными соображениями обусловливалось отношение императора Николая к отдельным европейским державам и к Оттоманской империи. Верный своей основной точке зрения, он считал необходимым условием общественного спокойствия международную опеку над Францией. Такой опекой ему представлялись те границы, в какие была введена Франция на Венском конгрессе, и реставрированная династия Бурбонов. Франция, управляемая на основании хартии, отступления от которой он считал недопустимыми ни в ту, ни в другую сторону, и французская нация, сдерживаемая в своих порывах в сторону Бельгии, Рейна и северного побережья Африки легитимным правительством, в его глазах – необходимое условие для сохранения европейского спокойствия, условие, при наличии которого с Францией возможно то или другое соглашение. Июльский переворот 1830 года и новая орлеанская династия, воссевшая на обломках революции, а позднее в еще большей степени революция 1848 года снова превращают, в глазах императора Николая I, Францию в очаг революционных движений и новой, более смелой, внешней политики, что грозило для него новыми осложнениями на Востоке и могло найти отзвук в его собственных владениях в Польше. С резким осуждением относясь к каждому новому перевороту во Франции, император Николай I шел еще дальше в своем личном раздражении против тех, кто сочетал братанье с революцией с узурпацией монархической власти; таковыми в его глазах были Людовик-Филипп и Наполеон III, в сношениях с которыми он не всегда держался даже в пределах дипломатической корректности.