Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Одновременно с этим был предпринят ряд ограничительных и запретительных мер по отношению к университетам, а также к среднему образованию. На первых порах эти меры носили частный характер. 19 марта 1848 г. последовал циркуляр министра народного просвещения гр. Уварова, в котором обращалось внимание на европейские события. В 1849 г. комплект студентов в университетах был ограничен 300 чел. и последовало распоряжение о том, чтобы все литографированные лекции профессоров за их подписями доставлялись в Публичную библиотеку. Сам Уваров не сочувствовал реакционным крайностям, видел в них разрушение своей собственной системы и делал что мог, в пределах своей программы, чтобы спасти университеты от надвигавшейся на них грозы, в которой даже такие консерваторы, как Никитенко, усматривали как бы возвращение к временам Рунича и Магницкого. Лично осмотрев осенью 1848 г. Московский университет, в своем докладе об этом осмотре он дал весьма благоприятный для университета отзыв и указывал те меры, какие были предприняты им для укрепления дисциплины. Совету университета было поручено, между прочим, пересмотреть программы политических и юридических наук с целью их сокращения. Ввиду появившихся слухов о предстоящем полном закрытии университетов, в мартовской книжке «Современника» за 1849 г. была помещена инспирированная Уваровым статья проф. И.И. Давыдова «О назначении русских университетов». За эту статью Уваров получил Высочайший выговор и 20 октября того же года вышел в отставку. На его место был назначен его товарищ кн. Ширинский-Шихматов, перед этим представивший записку об университетском преподавании, в которой требовалось, «чтобы впредь все положения и науки были основаны не на умствованиях, а на религиозных истинах в связи с богословием». При Ширинском-Шихматове назначение ректоров всех университетов, кроме Дерптского, было поручено министру. В следующем году министром народного просвещения были составлены особые инструкции для ректоров и деканов с «исключительной целью усилить надзор за университетским преподаванием». Было усилено наблюдение за духом ученых диссертаций. С осеннего семестра 1849 г. было приостановлено преподавание государственного права, а с 1850 г. упразднено преподавание философии; преподавание же логики и психологии поручено профессорам богословия. Заграничные командировки и приглашения иностранных ученых на русские кафедры были прекращены. Окончившие университет косвенными мерами привлекались, по возможности, на государственную службу в департаментах и министерствах и удерживались от «скользкого поприща» журналистики.

В области среднего образования исключительные мероприятия выразились в разрушении установившейся в предшествующее двадцатилетие системы классического образования. Еще накануне 1848 г. раздавались голоса о том, что «было бы полезно образованию молодых людей в учебных заведениях дать направление более материальное, которое, занимая их знаниями положительными, не давало бы времени воображению отвлекать их от полезных занятий» (записка 1847 г. Киевского генерал-губернатора Бибикова). С 1848 г. в классическом образовании, с одной стороны, окончательно стали усматривать «обманы воображения», непонимание «народности» и проистекающее отсюда неуважение законов. С другой стороны, эта система оказывалась несоответствующей новым правительственным требованиям ввиду стремления ограничить доступ в университеты, а среднему образованию дать преимущественно законченный практический характер. То, что в системе Уварова имело дополнительное значение, выступило теперь на первый план. Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 21 марта 1849 г. вводился новый учебный план гимназии, в основу которого была положена бифуркация курса, начиная с четвертого класса, со специальными дополнительными курсами в старших классах русского языка, математики и законоведения – для поступающих прямо на службу, и древних языков – для тех, кто шел в университет.

Говоря о запретительных и ограниченных мерах, предпринятых под влиянием событий 1848 г., необходимо отметить отношение в это время правительства к дворянству. С одной стороны, было как будто заметно стремление опереться на дворянство и привлечь его на свою сторону. Это сказывалось уже в отстрочке разрешения крепостного вопроса. То же стремление прозвучало и в словах самого государя, сказанных им 21 марта 1848 г. на приеме депутации петербургского дворянства. «Забудем все неприятности, – говорил он, – одного к другому. Подайте между собой руку дружбы, как братья, как дети родного края, так чтобы последняя рука дошла до меня, и тогда, под моей главой, будьте уверены, что никакая сила земная нас не потревожит». С другой стороны, параллельно с этим идут мероприятия, восстанавливающие, до известной степени, обязательную дворянскую службу. Эти мероприятия, имевшие, безусловно, политический характер, коснулись прежде всего западных губерний. Указом 21 апреля 1851 г.для дворян западных губерний были восстановлены обязательная служба и ежегодные смотры. Дети дворян неправославного исповедания, обладавшие не менее чем ста душами крестьян, обязаны были служить с 18-летнего возраста. Неспособные и слабые здоровьем получали отсрочку и числились недорослями до 25-летнего возраста. Разбор дворян должен производиться на ежегодных смотрах генерал-губернаторами. Воспитывавшиеся в учебных заведениях получали отсрочку до окончания курса. Добровольно поступившие на службу могли выходить в отставку, прослужив пять лет; поступившие по принуждению – по прошествии десяти лет. Общей инструкцией 1853 г. генерал-губернаторам предписывалось наблюдать во всех губерниях, чтобы дворяне не находились во вредной праздности, но посвящали себя государственной службе.