Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

Когда Черная смерть принимала бубонную форму, у больного был пусть и небольшой, но шанс — особенно если рядом оказывался лекарь, хоть самую малость разбирающийся в хирургии. Даже самый обычный цирюльник, занимавшийся кровопусканиями в бане-этюве, был способен вскрыть банальный нарыв, и, что характерно, во время эпидемии люди очень быстро поняли, что бубоны (то есть воспалившиеся лимфоузлы, пораженные чумной палочкой) вполне сродни невинному фурункулу — надо сделать надрез, выпустить гной и тем облегчить страдания зараженного. Иногда помогало, но чаще всего — нет. Особенно если учитывать, что с гноем из бубонов выходили и бесчисленные бактерии чумы, поражавшие всех находившихся рядом.

Святой Рох, защитник от чумы. Икона неизвестного автора XV–XVI века. На левом бедре св. Роха гноящийся чумной бубон.

С легочной и септической формой Черной смерти дело обстояло совсем безнадежно: шанс выздороветь — один на миллион. О неслыханной скоротечности чумы свидетельствует хроника одного из францисканских монастырей в Авиньоне, тогда — папской столице. На вечерней мессе несколько монахов уже были больны, а когда братия разошлась на ночной отдых в спальни-дормитории, никто и предположить не мог, что к заутрене почти никто не поднимется: всего за одну ночь в монастыре умерли около семисот монахов и послушников. Подобная статистика невольно наводит дрожь: столько смертей в такой сжатый срок.

Папа Климент VI прекрасно осознавал всю чрезвычайность ситуации и, в противовес распространенным стереотипам о косности и консерватизме Римской Церкви, пошел на экстраординарные по своим временам меры: против канонических правил разрешил вскрывать трупы для выяснения причин смерти (понятно, что никаких результатов эти исследования не дали), а когда стало ясно, что городские кладбища неспособны вместить столь невероятное количество умерших, освятил воды реки Рона, куда начали сбрасывать покойников.

Опять же, ни до, ни после описываемых событий Римско-католическая церковь ничего подобного себе не позволяла — впрочем, папа Климент руководствовался вполне прагматическими соображениями: похоронные команды, копавшие «чумные рвы» за городом, сами вымерли едва не наполовину, инфраструктура не справлялась, хоронить умерших было некому. Так почему бы не использовать в качестве братской могилы реку?

Мы неоднократно подчеркивали очевидный факт: человек эпохи Средневековья не был тупым или недальновидным, его беда состояла в научном невежестве, помноженном на глубочайший мифологический, религиозный и фольклорный менталитет. Кроме того, устоявшиеся воззрения, проповедуемые священниками или людьми учеными, зачастую приводили к удивительным для нас казусам.

Немецкий исследователь Йоханнес Ноль в книге «Der schwarze Tod: Eine Chronik der Pest 1348 bis 1720» приводит следующий пример: жители итальянского побережья в разгар эпидемии сделали вывод, что чума распространилась из-за огромной туши кита, выброшенного на пляж и вонявшего столь нестерпимо, что выводы напрашивались сами собой: китовьи миазмы отравили всю округу и вызвали иные неисчислимые бедствия. А если вспомнить библейскую легенду о Левиафане, морском монстре и пособнике дьявола, то очевидность этой версии лишь подтверждается!

Кое-где додумались до карантина, причем само это слово было изобретено венецианцами опять же в 1347–1348 годах. Правительство Венецианской республики, получив в ноябре — декабре 1347 года странные, а то и панические известия с Сицилии и из Генуи, быстро сообразило, что эпидемия распространяется с торговыми кораблями, и попросту закрыло порт на сорок дней.

Выбранный срок символичен — сорок (quantra — ит.) дней Христос провел в пустыне, борясь с искушением, и уязвил дьявола, а следовательно, данный срок есть олицетворение борьбы с силами зла. То, что Черная смерть являлась несомненным злом, было ясно всем и каждому. Надо полагать, что венецианцы ближе других приняли теорию контагии или же действовали по наитию — власти закрыли развлекательные и питейные заведения, осудили любые сборища (конечно же, за исключением посещений мессы), запретили ввоз товаров извне, учинили гонения на падших женщин — что это, если не карантин в классическом виде?

Увы, но столь суровые меры не спасли Венецию от Черной смерти, и потери республики составили от 50 до 60 % населения с пиком смертности около шестисот человек в день. Но дож Андреа Дандоло и республиканский совет сделали главное: не допустили чумных бунтов, сохранили управление государством и свели экономические потери к минимуму.