Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

Герб Бадена с кадушкой и купающимися на австрийской почтовой марке.

Почти за 60 лет до появления столь сомнительного с точки зрения нравственности герба Баден посещает оскандалившийся на весь христианский мир Бальтазар Косса — бывший папа и антипапа Иоанн XXIII, за многие неприглядные деяния и хамоватый характер вполне заслуженно лишенный сана на Констанцском соборе в 1417 году. Сопровождает Бальтазара Коссу флорентийский ученый и писатель Поджо Джанфранческо Браччолини, выполнявший при уволенном антипапе роль секретаря. Поджо и оставляет для потомков описание роскошных бань для господ (некоторые из них они с Бальтазаром Коссой не преминули посетить) и два теплых бассейна под открытым небом для простолюдинов.

Для того чтобы оценить облик и нравы обитателей Бадена 1417 года, вновь приведем обширную цитату:

«Баден, город достаточно крупный, чье имя в переводе с немецкого обозначает „купание“, располагается он у подножия горной гряды, на берегу широкой и бурной реки, которая в шести тысячах шагов от города низвергается в Рейн. Здесь же на расстоянии четырех стадий обретается живописная деревушка, отданная в распоряжение купальщиков. В центре таковой располагается немалых размеров площадь, со всех сторон окруженная гостиницами, в которых останавливаются стекающиеся сюда во множестве. Каждая подобная гостиница имеет внутри себя анфиладу встроенных купален, предназначенных исключительно для ее постояльцев. Количество этих купален, предназначенных как для единоличного, так и для общего использования, доходит обыкновенно до тридцати.

Из них две купальни, предназначенные для общественного пользования, открыты с двух сторон, в них полагается погружаться плебеям и прочему мелкому люду. В эти простые бассейны кучей набиваются мужчины, женщины, юные мальчики и девочки, представляющие собой сборище местных простолюдинов. Ради пристойности помещения, предназначенные для каждого пола, разделены между собой деревянными перегородками, которые, надо сказать, ничуть не мешают видеть, как дряхлые старухи входят в воду вперемежку с молоденькими девушками, причем и те и другие раздеты донага, позволяя всем вокруг лицезреть их груди, бедра и все остальное. Меня самого не раз приводило в отличное настроение подобное зрелище, напоминающее собой игры Флоры, причем в душе я мог лишь воздать хвалу простоте нравов, каковая присуща этим добрым людям, отнюдь не отводящим глаза от подобного зрелища и не видящим в таковом ничего предосудительного.

Купальни, располагающиеся в частных гостиницах, содержатся в куда большей чистоте и пристойности. Помещения для каждого пола здесь также разделены деревянными перегородками, непроницаемость которых опять же нарушена прорезанными в них окошками, позволяющими купальщикам и купальщицам совместно лакомиться легкими закусками, непринужденно болтать и гладить друг друга руками, что представляется их излюбленным времяпровождением. Несколько выше общей купальни расположены галереи для прогулок, которые позволяют мужчинам разглядывать дам и перешучиваться с ними, каждому позволительно посетить чужую купальню, вволю рассмотреть всех тех, кто в ней находится, посмеяться и поболтать с ними, чтобы подобным образом улучшить свое состояние духа. Также, по собственной прихоти, там можно найти для себя местечко, позволяющее увидеть купальщиц, входящих в воду или, наоборот, выходящих из нее, выступающих притом практически обнаженными, ибо дамы эти не принимают никаких мер предосторожности и ничего не опасаются, не видя ничего для себя зазорного в своем непритязательном способе купания.

Кроме того, немало частных купален сделаны так, что дорожка, ведущая к воде, предназначена равно для обоих полов, и не раз случается, что раздетая дама сталкивается на ней с кавалером в таком же виде, и наоборот. Мужской костюм состоит из одних брэ, женский представляет собой легкое льняное одеяние, с одного бока совершенно открытое, нечто вроде очень тонкой банной простыни, отнюдь не скрывающей шею, руки и грудь».

Выводы о свободе нравов в купальнях можно делать самостоятельно — и ведь среди этих людей, ведущих себя куда раскованнее, чем наши современники в аналогичной обстановке, не бегают инквизиторы с факелами, грозя немедленно спалить всех и каждого за эдакое распутство и непристойное поведение! Более того, в этом же письме Поджо мимоходом замечает: