Адам Мец - Мусульманский Ренессанс

В противоположность этим правителям-разбойникам северные военачальники, воздвигавшие свои престолы в пределах мусульманской империи, были подлинными отцами для подопечных областей. Саманиды во что бы то ни стало хотели быть персами и, естественно, возводили своей род к Сасанидам. Эпохой их наибольшего могущества был конец III/IX в., когда под их властью находились Трансоксания, Мидия и весь Иран вплоть до Кермана. Однако и в их государстве были почти независимые области, как, например, Сиджистан (Сеистан), еще принадлежавший в то время Саффаридам, которые, правда, хоть и молились о здравии правителя Бухары, но только платили ему дань. Огромные размеры государства вынуждали Саманидов прибегать к помощи своего рода института вице-королей — сами они обосновались в Бухаре, а их главнокомандующий (сахиб ал-джайш) находился в Нишапуре, который благодаря Тахиридам стал столицей Хорасана. Ал-Мукаддаси, несомненно, из личных побуждений изо всех сил старался превознести их удачу, их прекрасный образ жизни, их отношение к науке и ученым. Последних они, например, освободили от унизительного обряда целования земли перед собой. «Если бы какое-нибудь дерево,— говорил ал-Мукаддаси,— осмелилось расти против их воли, оно засохло бы». Даже когда сам могущественный ‘Адуд ад-Даула, которому, как правило, покорялись все и вся, обратился против Саманидов, бог рассеял его войско и отдал его земли в руки врагов [157] Мискавайх, VI, стр. 377. . В действительности же Дейлемиты отобрали у них весь Иран, правда после ожесточенных боев, а Сабуктегин — военачальник Му‘изз ад-Даула в Багдаде — должен был чуть ли не ежегодно спешить в Рей на помощь брату своего властелина против Саманидов. Двадцать лет спустя после того как ал-Мукаддаси столь щедро расточал им свои похвалы, государство Саманидов было разделено между северными и южными тюрками, а последний представитель их дома убит при попытке спастись бегством. Саманиды неизменно выказывали себя верными приверженцами багдадских халифов и постоянно посылали им дары. А Ахмад ибн Исма‘ил в 301/913 г. даже усиленно домогался придворной должности начальника полиции (сахиб аш-шурта) в Багдаде, когда этот пост освободился после смерти последнего Тахирида [158] ‘Ариб, стр. 43. . Как наместник государя Саманид Наср послал в 330/941 г. халифу голову одного казненного им мятежника [159] Китаб ал-‘уйун, IV, л. 190б. .

Однако будущность принадлежала стоящим доселе в резерве народам североперсидских Альп [160] <���Имеется в виду горный хребет Эльбурс».— Прим. перев.> , которые подчинили своей воле куда более обширную территорию, чем, например, швейцарцы в эпоху их наивысшего могущества. Из числа их полководцев, владевших после смерти Йусуфа ибн Абу-с-Саджа Западным Ираном, больше всех привлекал внимание летописцев Дейлемит Мердавидж. В своем исламе он был не слишком крепок и как неверный уводил в рабство сынов и дочерей империи ислама — до 50-100 тыс. девушек и юношей. По его приказу население Хамадана подверглось истреблению как неверные [161] Мас‘уди, IX, стр. 23 и сл. , так что в 320/932 г. толпы иранцев бушевали перед халифским дворцом в Багдаде, крича при этом: с какой стати правительство взвинчивает налоги, если оно не в состоянии защитить правоверных. Под Динавером навстречу одному из военачальников Мердавиджа вышла группа святых мужей, их предводитель нес в руках раскрытый Коран, заклиная его убояться бога и опустить свой меч пред ни в чем не повинными правоверными. Но военачальник приказал швырнуть ему в лицо священную книгу и заколоть его [162] Там же, стр. 24. . Мердавидж был надменный муж, исполненный великих планов: он вознамерился восстановить персидскую империю и упразднить власть арабов [163] Сули, Аурак, стр. 81. . Подражая древнеперсидским правителям, он носил усыпанную драгоценными каменьями диадему, восседал на вызолоченном помосте, на котором высился массивный трон, а перед ним было устроено серебряное возвышение, застланное коврами, где стояли позолоченные стулья для вельмож его государства. Намеревался он также захватить Багдад, заново отстроить дворец Хосроев в Ктесифоне и оттуда править всем миром как великий император [164] Мас‘уди, IX, стр. 27; Мискавайх, V, стр. 480 и сл. <���См. также: Ибн ал-Асир, VIII, стр. 226.— Прим. ред.> . Воины трепетали от страха перед его высокомерием. Свой грандиозно задуманный рождественский праздник в Исфагане (см. гл. 23 «Праздники») он счел жалким и ничтожным, «ибо взору, устремленному вдаль, все кажется мелким». Больших усилий стоило везиру заставить его все же показаться своему народу, и в этот день ликования все видели по его лицу, что он в плохом настроении. Затем он закутался в плащ, лег в палатке лицом к стене и не вымолвил больше ни единого слова [165] Мискавайх, V, стр. 480 и сл. . Наряду с пятьюдесятью тысячами своих дейлемитов было у него еще четыре тысячи тюркских рабов [166] Мас‘уди, IX, стр. 26 и сл. , которым он столь неразумно и явно оказывал предпочтение перед своими земляками, что последние просто возненавидели его [167] Сули, Аурак, стр. 81. . Несмотря на эту благосклонность к гвардейцам, когда однажды его разбудил шум и суматоха, поднятые его тюрками, седлавшими коней, он велел им спешиться, коней вести под уздцы, а седла и сбрую нести на себе. В отместку за это унижение они напали на Мердавиджа, когда тот мылся в бане, и умертвили его [168] Мискавайх, V, стр. 482. . Его брат Вашмгир и племянник Кавус сохранили за собой небольшое княжество на крайнем севере Ирана. Во владение его наследством вступили другие предводители наемников, выходцев с персидских гор,— это были Бунды.