Дмитрий Прусаков - Природа и человек в древнем Египте

Экологический подход к изучению древнейших земледельческих цивилизаций — идея давняя. Еще в 1889 году в Швейцарии была издана книга русского географа и социолога Л. И. Мечникова "Цивилизация и великие исторические реки", в которой шла речь о зависимости исторической судьбы народа от изменений окружающей среды и способности общества приспосабливаться к новым природным условиям [ Мечников 1924 ]. Отвергая географический детерминизм, в известной степени свойственный этому произведению, мы бы вместе с тем выделили в труде Л. И. Мечникова ценное рациональное начало, предвосхитившее междисциплинарный — системный анализ социальной эволюции, предполагающий полномасштабное использование историком источника естественнонаучной информации.

Приоритетным объектом внимания исследователей, касавшихся экологии древнего Египта, являлся, разумеется, Нил. Уже Геродот и Страбон обозначили важнейшие факторы влияния Реки на человека: характерные для Нила ежегодные разливы, режим которых сказывался на принципах уклада и функционирования, а также на продуктивности египетского земледелия, и регулярные отложения питательного ила, обусловившие прославленное на всю Ойкумену плодородие почв нильской поймы [ Геродот , II, 12–14; Страбон , XVII, 1, 3]. Помимо записок античных авторов, для воссоздания облика Нила при фараонах историки обращались к уцелевшим показаниям древнейших ниломеров, включая отметки уровней разливов на скалах и стенах храмов [см., например: Barguet 1952 ; Drioton 1953 ; Vercoutter 1966 ]; для сравнительных оценок могли быть привлечены и отчеты о более поздних (например, средневековых) наблюдениях за режимом реки. Социоестественный анализ, однако, требует еще и фундаментальных естественнонаучных данных об исторической гидрографии речной системы Нила и геологии нильского бассейна; некоторыми из них мы воспользовались в настоящей работе.

Не меньшего внимания заслуживает климат Египта фараоновской эпохи. Новейшие палеоклиматологические реконструкции выявили довольно сложную картину колебаний среднегодовой температуры северного полушария во второй половине голоцена [ Клименко и др. 1996а , б; 1997], в корне меняющую сложившееся представление о климатических условиях в древней долине Нила. Напомним: климат Египта, как правило, считали постоянным на протяжении всего исторического периода. Эта точка зрения, сформулированная на заре палеоклиматологии [см., например: Берг 1911 , с. 90–94], оказалась весьма живучей в среде ученых-естественников и, вслед за ними, разделялась многими египтологами [см., например: Перепелкин 1988а , с. 334; Hayes 1960 , р. 4; Massoulard 1949 , р. 509], хотя имела альтернативу: иногда заходил разговор о завершении в Северной Африке в середине III тыс. до н. э. так называемых "неолитических дождей" [ Кинк 1964 , с. 6–7]; позднее все чаше обсуждалась такая климатическая веха в истории древнего Египта, как сильная и продолжительная засуха конца III тыс. до н. э. [ Bell 1971, 1975 ; Butzer 1984 ; Hassan 1997 ; Schenkel 1994 ], факт которой в настоящее время можно считать доказанным [см.: Клименко, Прусаков 1999 ]. Окончательно опровергая теорию климатической стабильности в Северной Африке в исторический период, расчеты голоценовых среднеполушарных температур, выполненные под руководством д. т. н., профессора В. В. Клименко (Московский энергетический институт), впервые дают основание для предположения, что климат древнего Египта в действительности претерпел целый ряд изменений, заметно отразившихся на социальных процессах в долине и дельте Нила во времена фараонов.

"Экологическая перспектива" древнеегипетской цивилизации будет, однако, недостаточно глубока, если мы ограничимся лишь общим? описаниями режима Нила и климата Египта. Адекватное представление о роли природного фактора в социальной эволюции древних египтян могут дать лишь систематические исследования на стыке египтологии и естественных наук. Здесь ситуация пока оставляет желать лучшего. Отметим, что в 20–30-е годы XX века было опубликовано несколько научных работ, в которых намечался естественноисторический подход к изучению первобытного Египта [ Caton-Thompson, Gardner 1929; 1932; 1934 ; Childe 1929 ; Sandford 1934 ; Sandford, Arkell 1929; 1939 ]. Казалось бы, стали складываться предпосылки применения естественнонаучных методов к решению пусть и не чисто египтологических, но, по крайней мере, смежных с ними задач. Интерес к проблематике такого рода, однако, на время угас, и начавшие было сближаться пути египтологии и естествознания разошлись. Впоследствии лишь У. Хейс посвятил специальный обзор палеоэкологическим данным о древнем Египте [ Hayes 1965 ], но кончина ученого помешала ему продвинуться дальше додинастического периода, так что экология собственно цивилизации фараонов осталась без оценки профессиональных египтологов. Их внимание, как обычно, концентрировалось прежде всего на филологических, культуроведческих и других классических гуманитарных штудиях, в которые, в свою очередь, не очень старательно вникали палеоэкологи, геологи и другие представители естественных наук, изучавшие Египет.