Роман Подольный - Пути народов

Наше время — время повсеместной и интенсивно протекающей этнической интеграции. Сглаживаются местные различия этнографических групп, в рамках каждой нации все более нивелируются местные особенности, утверждается и распространяется общенациональная культура и общий образ жизни. Однако в капиталистических странах это не исключает, а, наоборот, предполагает остроту национальных проблем и межэтнических конфликтов. Если вспышки национализма, подобного бретонскому или уэльскому, несерьезны, то куда опаснее конфликты между фламандцами и валлонами в Бельгии, неравноправными группами протестантов и католиков в Северной Ирландии. В таких конфликтах иногда проявляется стремление к объединению этноса, разделенного государственными границами; но гораздо чаще за ними стоит требование фактического, а не формального, экономического, а не только юридического равноправия в рамках данной нации. Такой же характер носят негритянское, мексиканское, пуэрто-риканское, индейское движения в США и другие подобные движения в разных странах капиталистического мира. Быстрыми шагами идет процесс национальной интеграции в обществах стран «третьего мира», развивающихся, бывших колониальных и зависимых стран, в которых до недавнего времени сохранялась, и во многом сохраняется и сейчас, картина большой этнической пестроты и разобщенности. Приобщаются к национальной и интернациональной, городской культуре индейские крестьяне в таких странах, как Мексика или Перу, еще вчера крайне отсталые, изолированные и от мира и друг от друга. На наших глазах в течение нескольких десятилетий и даже лет из разобщенных в недавнем прошлом племен вырастают молодые нации, такие, как сомалийская или малагасийская, близок к завершению процесс формирования индонезийской нации из десятков хотя и родственных, но стоявших прежде на очень различных уровнях культурного и экономического развития народностей, начинается процесс формирования филиппинской нации.

Все эти современные процессы сложения новых и укрепления существующих наций развертываются, как нетрудно заметить, в рамках соответствующих государств. Соответствие настолько явно, что нередко в прессе, в выступлениях политических деятелей этих государств понятия государство и нация как бы уравниваются. Но они не равнозначны. Польская нация, например, сложилась и существовала тогда, когда польского государства не было, а территорию его разделили между собой другие державы. В мире немало государств, в которых сосуществует по нескольку наций: англо-канадская и франко-канадская в Канаде, целый ряд наций в Индии, не говоря уже о социалистических многонациональных государствах — СССР, ЧССР, СФРЮ. Но действительно, в наше время государство стало механизмом, организующим и регулирующим не только политические, но и в значительной мере и экономические и культурные стороны жизни. Это особенно четко проявляется в развивающихся, недавно обретших независимость странах и даже в странах с таким пестрым этническим составом, как Гана или Нигерия, постепенно выковывается сознание не только политического, но и экономического, культурного, духовного единства.

Нет сомнения, что и экономические и культурные связи между разными народами, как и между разными государствами, будут год от года крепнуть и развиваться. Это диктуется всей логикой развития человеческой истории, насущными потребностями современного человечества, требованиями мира, сотрудничества и прогресса.

Значит ли это, что когда-нибудь, в далеком будущем, исчезнут все различия между народами и нашу планету будет населять единый народ землян, с едиными обычаями, с единым языком? Да, в определенном смысле значит. В том смысле, что не будет более противопоставления «наше» и «чужое», не будет национальной разобщенности и отчужденности. Но какие-то различия, наверное, сохранятся всегда. Трудно думать, что у жителей Арктики и тропиков, влажных низин и сухих плоскогорий когда-либо будут одинаковые вкусы и привычки, одинаковый образ жизни.

А язык? Да, конечно, будет единый язык, который одинаково хорошо будет знать каждый житель планеты. Трудно, да вряд ли и нужно сейчас гадать, какой он будет: русский, или английский, или совсем особый, искусственно созданный язык (хотя пока что такие языки, типа эсперанто, большого успеха не имели), либо, наконец, естественно сложившийся, вобравший в себя лучшие черты и русского, и английского, и других наречий земли язык. Но он будет, и, наверное, в довольно близком будущем.