Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Действительно, в работах такого рода писателей две темы — о величии «древних арийцев» и о «вредоносности» масонов и евреев — сплетались в единое целое. Так, в представлениях Проскурина нашла отражение идея «бескрайнего простора» как территории, занимаемой определённым народом. В одной из своих статей он писал о «границах народа от Атлантического до Тихого океана через весь евразийский материк» [213] Проскурин П. На земле Пересвета // Правда. 23 мая 1980. С. 4. . Писатель не уточнял, когда именно и какой «народ» заселял всю эту территорию, однако здесь несомненна перекличка с идеями Скурлатова о широких миграциях «славян-арийцев». В произведениях Проскурина обозначалась и другая весьма важная тема, пронизывающая труды «писателей-патриотов». Ведь его рассуждения также не обходились без образа легко узнаваемого врага. Всячески проклиная западный мир, Проскурин не забывал упомянуть, что тот «уже порабощён масонством, все более и более срастающимся с сионизмом» [214] Проскурин П. Полуденные сны. М.: Современник, 1985. С. 540. . Итак, здесь снова обнаруживается всё та же навязчивая идея, противопоставляющая «арийский» Золотой век современному времени упадка, в котором хозяйничают «масоны» и «сионисты».

Все эти сюжеты, ставшие ключевыми компонентами арийского мифа в постсоветской России, не оставляли писателя и впредь. В своём новом романе, посвящённом интригам в эшелонах высшей власти в эпоху Брежнева, Проскурин снова поднимал тему «руссов-пеласгов», которые якобы нс только заложили основы европейской цивилизации, но и изобрели древнейшую письменность до шумеров и египтян. С этим соседствовали рассуждения о том, что ростки «новой евразийской цивилизации» были варварски погублены некими зловредными силами, которые при этом действовали по «тайным рецептам», якобы выработанным ещё шумерами и египтянами. Писатель вкладывал в уста русского патриота рассуждения о том, что якобы выживание «белой расы» теснейшим образом связано с судьбой русской нации. При этом в его романе идеологемы арийского мифа постоянно сопровождались отсылками к хазарскому мифу, о чём говорило использование в качестве синонимов таких понятий, как «каганат», «хазары», «иудеи», «сионисты» и «троцкисты». Именно эти силы писатель обвинял в подрывной деятельности против России [215] Проскурин П. Л. Число зверя. М.: Армада, 1999. . Ещё более откровенно он выступал в своих дневниковых записях. Например, в марте 1992 г. он с тревогой писал о плачевной судьбе «белой расы» и утверждал, что «гибель России — гибель всей белой расы». Он пенял Западу на его близорукое отношение к русскому народу и уверенно заявлял, что только «русский путь» способен привести земную цивилизацию к рассвету [216] Проскурин П. Л. Между злом и милосердием // Слово. 2008. № 1. С. 41. .

Иными словами, писатель разделял расистские и антисемитские представления, вырабатывавшиеся в среде радикальных русских националистов в 1970–1980-х гг., и всячески пропагандировал их в своих произведениях как на закате советской эпохи, так и в новых, постсоветских условиях. Правда, в отличие от радикалов, он проявлял осторожность, к чему его обязывала должность сопредседателя Союза писателей России. Поэтому он избегал пространных рассуждений на тему «арийцев» и «семитов» и ограничивался лишь редкими упоминаниями соответствующих тем, прибегая к ключевым понятиям и терминам, позволяющим посвящённым тут же оживить в памяти связанные с ними расовые мифы. Одной из таких тем и являлась идея о запредельной древности «руссов-славян», отводящая русским престижное место создателей основ человеческой цивилизации и культуртрегеров, якобы одаривших весь остальной мир своими культурными достижениями.

Некоторые писатели более молодого поколения были много откровеннее. Среди них особо выделялись уже известные нам С. Т. Алексеев (главный редактор журнала «Детская литература») и Ю. В. Сергеев. Они одними из первых ввели в художественную литературу миф о древних языческих письменах, якобы сохранённых «раскольниками-староверами» вплоть до наших дней. Отождествив православных староверов, борцов против никонианства, с язычниками, эти писатели в полном соответствии с неоязыческими постулатами объявили христианство «рабской религией», погубившей «истинные верования вольнолюбивых россов» [217] Кстати, ещё в 1980-х гг. оба этих тогда ещё молодых писателя поражали своих коллег необузданной агрессивностью и ненасытными поисками «врагов». Об этом см.: Чупринин С. Настающее настоящее, или Размышления у парадного подъезда// Огонёк. 17–24 октября 1987. С. 9. А в начале 1990-х гг. их обоих можно было встретить среди активистов Русского национального собора. . Они верили, что в глубинах России (для Алексеева — на Русском Севере, а для Сергеева — в Сибири) ещё сохранились скиты с «берестяными грамотами» («дощечками») или «пергаментными свитками», рассказывающими о Прави и Яви, Перуне и Свароге. Выставляя в неприглядном свете советского учёного, Сергеев давал понять читателю, что «бесценные древние рукописи» следует всячески скрывать от учёных, якобы действующих по указке НКВД и стремящихся к полному уничтожению оставшихся древних рукописей [218] Сергеев Ю. В. Становой хребет. М.: Современник, 1987. С. 142–143, 456–460. . Алексеев добавлял к этому, что древние дохристианские книги имели магическую силу и являлись талисманами, уберегавшими от беды. Выказывая плохо скрытую враждебность к христианству, он делал особый акцент на том, что не попы принесли с собой письменность, а сам русский народ изобрёл её для собственных нужд [219] Алексеев С. Т. Слово. М.: Современник, 1986. С. 37–57, 83–85, 89, 111, 192 и далее. .