Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Есть другая проблема — это нагорно-карабахский конфликт, политическая обстановка на Кавказе, отношения между Арменией и Азербайджаном. Тут следует иметь в виду, что подогревают эту проблематику с двух сторон. В том числе и удинский вопрос, и лезгинский вопрос на руку политическим элитам по разные стороны границ. Хотелось бы ещё отметить, есть такой источник (Муртаза Еаджисв и Виктор Александрович хорошо знают) — Моисей Калакатуйский. В некоторых изданиях «Албанской истории» Моисея Кала-катуйского армянские исследователи (а основная рукопись хранится у них) пишут так: «здесь, нам кажется, автор хотел сказать это»; «что именно хотел сказать автор, нам не ясно»; «но это дополняет информацию других армянских источников, как нам кажется, более правильных». Сам источник в переводе на русский и новоармянский язык уже заведомо дополняется и в таком виде публикуется. И людям абсолютно не приходит в голову, что источник трогать нельзя. Такие манипуляции проводились не только с Моисеем Калакатуйским.

И в издании Корюна в переводе Абегяна, знаменитого арменоведа, также имеются такие формулировки: «нам показалось, что здесь текст достаточно сложный, и мы решили его дополнить следующими формулировками». Хотел бы надеяться, что форумы, подобные этому, будут продолжаться — в первую очередь для того, чтобы выявить: кто за всем этим стоит, для чего это делается и как с этим бороться. Как говорили сегодня, бороться с этим сложно, но всё-таки необходимо. Спасибо большое.

В. А. Шнирельман: Спасибо, Зураб. Но и Буниятов издавал источники таким же примерно образом.

З. В. Кананчев: Он специалист по арабским источникам. Он издавал их, но, к сожалению, ни одного исследования арабистов, опровергающего исследования Буниятова, я не встречал. Если будет, то я с удовольствием познакомлюсь. Единственное, что он сделал, — изданную на английском языке статью перевёл на русский язык и выдал за свою. Это было.

О. Ю. Бессмертнная: Поделюсь своими размышлениями о создании национального писателя в адыгском литературоведении и появлении целого направления — ахметуковедения (это труды, издающиеся в основном в Нальчике, Майкопе и Черкесске). Я начну с цитаты: «…Черкес Ахмет-Бей Булат — потомок известного кавказского героя Ахмет-Бей Булата, воспетого ещё Лермонтовым, и сын когда-то враждебного России князя Ахмет Ахмет-Бея, владыки воинственных шапсугов и других горских племен. Отец молодого горца Амет-Бей Булата, пишущего под псевдонимом «Юрий Кази-Бек», абадзехский князь Ахмет Ахмет-Бей, в 1863 г. переселился из Кубанской области в Турцию с 30 тысячами своего народа… В то время у князя был только один сын — Осман-Бей. Ахмет-Бей Булат и сестра его родились уже в Турции, в Буюк-дере, где поселились эмигранты. У князя было до 40 жен, из которых мать нашего автора, урождённая княжна Фатима Али-Бек, была первая. Князь был начальником табора башибузуков, составленных большей частью из черкесов, и принимал деятельное участие в последней русско-турецкой войне, во время которой и погиб под Ловчей. Питая неприязнь к русским, он вместе с сыном некогда знаменитого Шамиля, «владыки гор», Магомой Шамилем, приносил немало вреда русским войскам. Старший сын Ахмет Ахмет-Бея, будучи 16-летним мальчиком, участвовал в войне, сражаясь рядом с отцом. После смерти последнего он был принят турецким султаном на службу и теперь уже занимает видное место при турецком дворе. После него следовала сестра Заюлиль-Хан, поражавшая всех своей редкой красотой, затем уже Ахмет-Бей Булат. Когда семью постигло несчастье и князь был убит на войне, мать Ахмет-Бея в припадке отчаяния зарезалась, зарезав и дочь. Ей тогда было около 30 лет, дочери — только 12. И Ахмет-Бей Булата постигла бы такая же участь, если бы он, к своему счастию, не находился в это время у знаменитого муллы Хаджи-Омара, брат которого, не менее знаменитый Кизильбич, наводил ужас на Кубань своими набегами… С братом Ахмет-Бей Булат впоследствии разошёлся, когда тот узнал, что последний принял подданство России, и между ними с тех пор легла пропасть. В отношении Осман-Бея Хаджи-Омар (упомянутый мулла — учитель братьев. — О. Б .) сумел сделать всё: никакие в мире сокровища не заставили бы его вернуться на родину, хотя сам Хаджи-Омар, умирая, уже в бреду слёзно молил окружающих похоронить его на Кубани в Ахметовском ауле… Теперь молодому писателю 22 года. Первым поощрителем его таланта явился московский цензор С.И.С… и его семейство».