Скажите этим дуракам, чтобы они прочли бы мирный договор. Все, что Германия имеет, уже ею потеряно. Где находятся ее корабли для перевозки припасов, где находится ее подвижной состав» [12] Перевод английского официального письма от 4 августа 1919 г., начальника всех союзных военных миссий в Финляндии и Прибалтийских Штатах, генерал-лейтенанта Гоф к генералу Юденичу, сделанный в штабе ген. Гоф и за личной его подписью, приложенный к подлиннику на английском языке. По своей совершенно исключительной, кабацкой грубости документ этот во всей белой литературе является единственным. Но, к удивлению, Родзянко приводит его без особого стыда и возмущения, как будто так и надо было. —А. П. Родзянко. «Воспоминания о северо-западной армии» стр. 163.
.
Сторонники той мысли, что вожди пролетарской революции в России, вожди коммунистической партии, в начале революции были ни чем иным, как обыкновенными агентами германского генерального штаба никогда не нуждались в доказательствах; по их мнению, таковых было более, чем достаточно. Одним из наиболее часто применявшихся был, конечно, брестский мир, — помилуйте, кто, кроме германского агента решился бы его заключить столь свободно и легко.
Особо «тонкое» чутье и «понимание» исторических событий обнаруживает на этом примере, конечно, Деникин. Мы отнюдь не шаржируем, а точно воспроизводим написанную им фразу: по его словам, Брест-Литовск был ни чем иным, как «комедией, разыгранной для соблюдения приличий, так как платные агенты германского генерального штаба, в числе которых называют Ленина и Троцкого, не могли не исполнить требований своих нанимателей» [13] Ген. А. И. Деникин. Указ. соч.; указ. страница.
.
В отрывке из мемуаров Оттокара Чернина, участника брест-литовских мирных переговоров [14] О. Чернин. «Брест-Литовск». «Архив русской революции», издаваемый И. В. Гессеном. Берлин. 1922 г. Т. III, изд. второе, стр. 129.
, имеются весьма красочные строки, показывающие, с какой «свободой и легкостью» шел к своей цели Л. Д. Троцкий. В своем дневнике под 2 февраля Чернин описывает под свежим впечатлением заседание под его председательством о территориальных вопросах. Он стремился «использовать вражду петербуржцев и украинцев и заключить, по крайней мере, мир с первыми или со вторыми». Политика его была, конечно, проста.
«Я просил украинцев открыто, наконец, высказать свою точку зрения петербуржцам, и успех был даже слишком велик. Грубости, высказанные украинскими представителями петербуржцам сегодня, были просто комичными и доказали, какая пропасть отделяет оба правительства, и что не наша вина, если мы не можем заключить с ними одного договора. Троцкий… был в столь подавленном состоянии, что вызывал сожаление. Совершенно бледный, с широко раскрытыми глазами, он нервно что-то рисовал на пропускной бумаге. Крупные капли пота текли с его лица. Он, по-видимому, глубоко ощущал унижение от оскорблений, наносимых ему его же согражданами в присутствии врагов».
Как известно, 8 февраля мир с украинцами был подписан и, кстати сказать, одна из побудительных причин подписать его заключалась, по словам гр. Чернина, в том, что «Троцкий (был) очень подавлен тем, что мы все же сегодня заключаем мир с Украиной».
Это обстоятельство укрепило Чернина в решении его заключить.
Известная история о «пломбированном вагоне», в котором были любезно доставлены Германией ее агенты — большевики, поучительна и имеет значение, в смысле отношения к тому, с чем ознакомится читатель из последующего изложения — как типический и яркий образчик приемов борьбы с нами иностранной и отечественной буржуазии.
Отсутствие понимания нас, злостный вымысел и клевета— вот несколько однообразный и утомительный фон, канва, не менявшаяся целых семь лет от истории о «пломбированном вагоне» в 1917 г. до эпизода с подложным «письмом Зиновьева», опубликованным английскими консерваторами накануне выборов в палату общин в 1924 г.
Эту поправку читатель отнюдь не должен упускать из вида и вводить ее даже в тех случаях, когда ремарки автора были ограничены и поверхностны.
Наряду с этим, здесь уместно отметить и следующее:
В хаосе стихийного разрушения старого порядка в Красной армии и вокруг армии стали первыми оседать кристаллы организующего начала социальной революции. С постепенным развитием революции, чем дальше, тем больше, крепла и росла Красная армия, неуклонно привлекая к себе внимание и любовь трудящихся Советского Союза.
Читать дальше