Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

2. С марта по декабрь 1809 г. жалование Рамиз-паши [28] составляло 270 руб. в мес.; с января 1810 г. до убытия из России паша получал 1000 руб. в мес.

2.4. Период Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. (Раздел IV Таблицы 11) во многом примечателен тем, что размеры денежного довольствия пленным генералам Николай I часто устанавливал лично. И хотя соображения, которыми он при этом руководствовался, остаются не до конца ясны, объективным итогом деятельности государя стал более чем четырехкратный рост (!) минимального размера жалования пашей, при заметном ограничении его верхних пределов. Впрочем, несмотря на все ограничения, оклады пленников оказались сопоставимы с окладами высшихпредставителей российского генералитета — фельдмаршала и генерала от инфантерии (в среднем, денежное довольствие трехбунчужного паши составило 535 руб., а двухбунчужного — 315 руб. в месяц).

Продолжая политику своего предшественника, Николай I сохранил и повышенный оклад жалования. Правда, применил он его лишь единожды, в октябре 1828 г., повелев, «во всемилостивейшем внимании к услугам, оказанным Юсуф-пашой при сдаче крепости Варны, на содержание его со свитою <���…>, отпускать из Государственного казначейства в распоряжение Министерства иностранных дел по 5 тысяч рублей каждомесячно, начав с 1 числа ноября сего года [1828 г. — В.П.]» [135].

В свете изложенного откровенно парадоксальным выглядит то, что по смыслу § 44 «Положения о пленных» 1829 г., утвержденного тем же Николаем I, месячный оклад двухбунчужного паши составлял… 30 руб. (или 1 руб. в сутки), т. е. оказался вдвое ниже, чем даже в 1806–1812 гг. (?!) Впрочем, это не единственная странность названного закона, который, как принято в таких случаях говорить, «еще ждет своего исследователя». Мы же ограничимся лишь констатацией того факта, что приведенная норма не имела ничего общего с действительностью. Да и не могла иметь, поскольку само Положение было утверждено императором 9 июля 1829 г., разослано по назначению 29 июля, а к исполнителям поступило явно накануне заключения мирного договора с Турцией (2 сентября). Более того, очень похоже, что Николай I утвердил «Положение», не слишком-то вникая в его содержание, поскольку уже 3 августа 1829 г. он установил двухбунчужному Бендерли Халил-паше [51] жалование в размере 300 руб. в месяц, а 10 сентября предписал главе военного ведомства впредь платить двухбунчужным пашам ежемесячно по 1000 пиастров (т. е. по 380 руб, — В.П.), а трехбунчужным — по 1500 пиастров (т. е., по 570 руб. — В.П.), «если не будет сделано от Главнокомандующего армией по особо уважительным причинам представления о производстве кому-либо из взятых в плен пашей другого высшего оклада» [136].

III. К третьему этапу мы относим периоды Крымской войны 1853–1856 гг., Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и Первой мировой войны 1914–1918 гг. Главнейшая его особенность состояла в том, что в отношении всех видов обеспечения, включая финансовое, османский генералитет формально приравнивался к российскому, причем на уровне базового закона («Положения») о военнопленных.

Если говорить детальнее, то, как это видно из данных Таблицы 14, на рассматриваемом этапе османские генералы, как и российские, получали не только «оклады жалования», но и «квартирные оклады», из которых производились одинаковые предусмотренные законом вычеты. (Хотя обоснованность вычета из жалования турок 6 % в эмеритальную кассу, т. е. на… свое будущее пенсионное обеспечение, не может не вызывать определенных сомнений).

Вместе с тем, легко заметить, что абсолютное равенство окладов генералитета обеих сторон имело место лишь в годы Крымской войны!!! Мы особо подчеркиваем данный факт, расценивая его не только как закономерное продолжение той политики в отношении военнопленных, которую Николай I начал проводить еще в 1828–1829 гг., но и как наглядное проявление лучших личностных качеств названного императора.

Что же касается периодов вооруженных конфликтов 1877–1878 гг. и 1914–1918 гг., то здесь о равенстве можно говорить лишь с некоторой натяжкой, поскольку, сводя расходы казны к минимуму, Петербург установил для всех генералов противника единый размер жалования и «квартирных», соответствующий жалованию и ½ квартирного оклада русского генерал-майора (стр. 1, 3–4, 7–8 и 11–12 Таблицы 14).

В то же время было бы несправедливым не отдать должное и Александру II, который, руководствуясь требованиями § 54 «Положения о военнопленных» 1877 г., вполне мог приравнять денежное довольствие маршала Осман-паши [90] к довольствию генерал-майора. Тем не менее император назначил «плевненскому льву» персональный оклад жалования в размере 2000 руб. в год и «квартирные» в сумме 200 руб. в месяц, чем фактически поставил его в один ряд с российским «генерал-фельдмаршалом». (Судя по тому, что решение это было принято только через четыре недели после взятия Плевны, государю оно далось нелегко, поскольку, с одной стороны, в кампанию 1877 г. Осман-паша фактически поломал всю стратегию русской армии на Балканах, а с другой на тот момент в России не было ни одного «собственного» генерал-фельдмаршала, если, конечно, не считать кн. А. И. Барятинского, который давно уже находился не у дел и жил преимущественно за границей).