Эдвард Радзинский - Тираны России и СССР [Распутин. Жизнь и смерть + Сталин. Жизнь и смерть]

В «Том Деле» Константин Чихачев, председатель Орловского окружного суда, пересказывает следователю слова, слышанные им от самого Распутина: «Прежде он (Николай Николаевич. — Э. Р. ) меня ужасно любил… Дружбу вел до самой балканской войны. Он хотел, чтоб россияне вступили в войну. А я не хотел, супротив говорил . С тех пор он на меня и сердит»…

Так не состоялась европейская бойня. Так великий князь и «ястребы» поверили окончательно — пока мужик во дворце, войны не будет. Но они знали, что во дворце он навсегда — царица его не отдаст.

Оставалось только — убить его.

Наступил 1913 год — торжественный год трехсотлетия династии Романовых.

Накануне юбилейных торжеств отправили в отставку министра внутренних дел Макарова — как и предрекал ему Коковцов. Нового министра, Василия Маклакова, взяли из провинциальных губернаторов. Он был дальним родственником Льва Толстого и братом известного либерала из партии кадетов, но в отличие от них — ярым монархистом. Во время своего губернаторства он прославился выселением евреев из губернии. Учитывая его молодость (Маклакову было едва за 40), ему в помощники назначили опытного Владимира Джунковского, Московского губернатора, сподвижника убиенного великого князя Сергея, мужа Эллы.

Джунковский стал Главноуправляющим корпусом жандармов, ему был подчинен и департамент полиции. На нем лежала вся ответственность за организацию безопасности Царской Семьи во время будущих торжеств.

На допросе в Чрезвычайной комиссии Джунковский показал, что был известен царю давно, «с самого молодого офицерства, потому что служил в Преображенском полку в первом батальоне» (где, будучи наследником престола, проходил подготовку и Николай). Для обожавшего все военное царя это значило многое. Кроме того, Николай встречался с Джунковским во время его дежурств в Зимнем дворце и знал о его монархических взглядах. Радовала царя и великолепная выправка бывалого гвардейца. Вид у нового шефа тайной полиции был воистину грозный. Блок описывал Джунковского: «Лицо значительное, пики жестких усов. Лоб навис над глазами». Но грозный Джунковский был человеком вполне светским. Когда его приглашали к завтраку, он мог повеселить царских детей — хорошо изображал голоса птиц…

Так что при назначении все это учли, запамятовали только… его московское прошлое и огромное влияние Елизаветы Федоровны на бывшего ближайшего помощника ее мужа.

А пока Джунковский готовил столицу к торжествам. Впоследствии, уже после гибели и царя и монархии, он все опишет в своих воспоминаниях.

И настал великий день 21 февраля. Ровно 300 лет назад Собор избрал на царство боярина Михаила Романова. По всей России зазвонили колокола, с зажженными свечами пошли крестные ходы.

В 8 утра Петербург был разбужен пушками Петропавловской крепости. Джунковский начал объезжать столицу. Улицы уже заполнены народом, множество людей теснилось у Казанского собора, куда должна была прибыть Царская Семья.

В полдень — громовое «ура» войск, стоявших цепью от Зимнего дворца до собора. Промчалась сотня конвоя в алых черкесках, за ней в открытой коляске — царь и наследник, следом — карета с обеими императрицами и гигантами-казаками на запятках, и еще карета — с великими княжнами.

Начинается торжественное молебствие. И тут приглашенные — первые люди империи — увидели в соборе… ненавистного мужика! Не увидеть его было невозможно — он стоял среди самых почетных гостей.

Его «народный костюм» поражал своим великолепием. «Он был одет роскошно: в темно-малиновой шелковой косоворотке, в высоких лаковых сапогах, в черных шароварах и черной поддевке», — вспоминал Родзянко, пораженный и возмущенный тем, что Распутин стоит впереди членов Государственной Думы.

И председатель Думы вскипел. Огромный, грузный Родзянко подошел к Распутину и велел ему немедля убираться из собора: «Если не уйдешь, велю приставам вынести тебя на руках». Мужик испугался скандала и пошел к дверям, сказав на прощание: «О, Господи! Прости его грех…» Родзянко с торжеством проводил его до выхода, где казак подал Распутину шубу и посадил его в автомобиль.

Нетрудно представить, что испытала Аликс, когда узнала, как «Нашего Друга» изгнали из собора, куда его позвали они — «цари»…

Затем центр торжеств переместился в Кострому, где 300 лет назад жил юный боярин Романов. Сюда, в Ипатьевский монастырь (где началась династия), всего за четыре года до екатеринбургского Ипатьевского дома (где она закончится) должна была прибыть Царская Семья… Но накануне Джунковскому сообщили, что в городе объявился Распутин и просит билет на костромские торжества. Джунковский не без удовольствия велел отказать.