Эдвард Радзинский - Тираны России и СССР [Распутин. Жизнь и смерть + Сталин. Жизнь и смерть]

Хотя есть версия, что заговор военных действительно существовал. Генерал Орлов писал в воспоминаниях, как он встретился в Париже со своим родственником, заместителем наркома внутренних дел Украины Кацнельсоном, который сообщил ему о близком падении Сталина и о том, что в заговор против него входят военные. Сразу же после возвращения Кацнельсон был арестован, и в то же время начались аресты военных.

Была ли это столь любимая Сталиным провокация или плод фантазии Орлова (он порой выдумывает в своей книге)? Или заговор военных все же существовал? Мы об этом можем только гадать. Одно несомненно — Хозяин выступил первым.

В своем триллере он придумал объединить военных с правыми. Они должны были создать «военно-политический заговор». Сюда же для масштаба Хозяин присоединит Ягоду и старого друга Енукидзе. Руководит всей этой бандой, естественно, Троцкий, а за их спиной, само собой, — Гитлер. Армия, Кремль, партия, НКВД — пособники Гитлера и Троцкого… Достойное развитие сюжета. Доказательства шпионажа военных найти нетрудно: у Красной армии были старые связи с рейхсвером, а арестовать несколько высших командиров и заставить их дать нужные показания — дело техники.

Так что пока Бухарчик сидел в тюрьме, в триллере у него уже объявились соратники — военачальники. Немецкие шпионы и клевреты Троцкого.

Истребление командиров Хозяин, естественно, начал с самого знаменитого и самого опасного — Тухачевского.

Тухачевский — сорокачетырехлетний военный гений, закончил военное училище при царе. В этом холеном, спокойном, типичном царском офицере — таинственная сила харизмы, он рожден, чтобы повелевать. В Гражданскую войну одним своим появлением он усмирял восставшие части. Его громовое «Смирно!» мгновенно заставляло опомниться бунтующих солдат. Он был жесток, как требовало то кровавое время.

Ворошилов ненавидел Тухачевского, а тот отвечал ему высокомерным презрением. Одной из его любимых тем были издевательские рассказы о Ворошилове, которые он начинал с язвительного: «Наш луганский слесарь Клим, как справедливо любит называть себя Климент Ефремович Ворошилов…»

В Первую мировую войну Тухачевский находился в немецком плену. После войны, в период военного сотрудничества с Германией (до прихода к власти Гитлера), он часто славил рейхсвер… Так что у будущего следствия не могло быть проблем с компроматом. Пасьянс раскладывался легко.

В это же время разведка Гитлера, пытаясь использовать атмосферу репрессий и ослабить советскую армию, фабрикует письмо, где Тухачевский «сообщал о намерении совершить наполеоновский переворот».

Но письмо опоздало. Хозяин получил его от немцев в январе 1937 года, а еще осенью 1936-го арестованные В. Примаков (заместитель командующего Ленинградским военным округом) и В. Путна (военный атташе в Великобритании) дали нужные показания о «немецком шпионе Тухачевском».

В мае 1937 года — началось. Арестован Корк, затем (27 мая) сам Тухачевский. Уже 29 мая, как явствует из его дела, он признал все ложные обвинения. В деле на отдельных страницах видны бурые пятна, как установила экспертиза — следы крови. Вводя пытки, Хозяин, конечно, думал о будущем — военные покрепче штатских, так что пытки должны были пригодиться. И пригодились…

29 мая на вокзале арестован Уборевич, за ним — Якир.

Из письма К. Чуранкова: «Героя Гражданской войны Шмидта вызвали в наркомат и отправили на командную должность в провинцию. Он созвал своих бывших сотоварищей со всей Эсесесерии ехать с ним. Собрался целый эшелон. С веселыми пьяными песнями эшелон двинулся от Казанского вокзала. На первой же станции вагоны отцепили от паровоза, и в него вошли люди в форме НКВД». И Шмидт, бесстрашный герой, великолепный конник, обожавший всякие эксцентрические выходки (на лошади поднимался к себе в квартиру), все признал и согласился оболгать себя…

Суд над военными должен был быть скорым.

Блюхер пригласил принять участие в суде начальника Политуправления армии Гамарника. Но тот на суд не успел… Уже на следующий день к нему приехали чекисты — опечатывать сейф. Гамарнику велели сидеть дома — на «глубоком языке» это было приглашение к действию. Он ушел в соседнюю комнату и застрелился.

Хозяин оставлял иногда своим жертвам эту возможность. В мае 1937 года знаменитый журналист, геройски сражавшийся в Испании, Михаил Кольцов провел три часа у Хозяина. Вернувшись, он рассказал своему брату: «Сталин остановился возле меня, прижал руку к сердцу и поклонился: „Как вас надо величать по-испански, Мигуэль, что ли?“ — „Мигель, товарищ Сталин“. — „Ну так вот, дон Мигель. Мы, благородные испанцы, сердечно благодарим за ваш интересный доклад. До свиданья, дон Мигель“.