Александр Чудинов - История Французской революции - пути познания

Творческое осмысление и освоение научного наследия дореволюционных историков Французской революции советские исследователи начали достаточно поздно — в 1950-е гг. Первопроходцем в этом деле был Борис Георгиевич Вебер (1902–1984). Поступив в 1926 г. в аспирантуру Института истории Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН) [5] Об этой кузнице советских научных кадров подробнее см.: Калистратова Т. И. Институт истории ФОН МГУ — РАНИОН. Н. Новгород, 1992. , Б. Г. Вебер вместе с Б. Ф. Поршневым, А. 3. Манфредом и рядом других в дальнейшем известных историков учился там у Н. М. Лукина и В. П. Волгина, мэтров марксистско-ленинской историографии, руководивших тогда в СССР исследованиями по истории стран Запада. В 1930-е гг. Б. Г. Вебер занимался широким кругом разноплановых сюжетов по истории колониализма и международных отношений. Принял участие он и в упомянутом выше коллективном труде о Французской революции как автор разделов о революционных событиях в Брабанте 1788–1789 гг. и внешнеполитической ситуации 1789 г. В 1950 г. Б. Г. Вебер пришел на работу в Институт истории АН СССР. Там он и стал специализироваться на изучении проблем историографии и, в частности, научного наследия «русской школы» [6] Краткую биографию Б. Г. Вебера см.: Дунаевский В. А. Борис Георгиевич Вебер (1902–1984) // История и историки. Историографический ежегодник. 1982–1983. М., 1987. С. 284–288. .

В 1953 г. Б. Г. Вебер опубликовал биографическую заметку о Н. И. Карееве в «Большой советской энциклопедии» [7] Вебер Б. Г. Н. И. Кареев // Большая советская энциклопедия. 2-е изд. М., 1953. Т. 20. С. 165–166. , а уже в 1955 г. выпустил свою первую исследовательскую статью о вкладе «русской школы» в изучение Французской революции [8] Вебер Б. Г. Первое русское исследование Французской буржуазной революции XVIII в. // Из истории социально — политических идей: сб. статей к 75-летию акад. В. П. Волгина. М., 1955. С. 643–663. . Эта работа, бесспорно, несла на себе ярко выраженную печать времени, изобиловала идеологическими штампами и терминологией в духе вульгарного социологизма (чего стоит один только вывод о том, что идейная эволюция «русской школы» отражала «превращение русского помещичье — буржуазного либерализма в либерализм буржуазно-помещичий»? [9] Там же. С. 645. ) и сегодня выглядит безнадежно устаревшей, но тем не менее ей надо отдать должное как первой, пусть еще очень осторожной (а к иному времена не располагали), попытке показать, что не только собранный представителями «русской школы» обильный фактический материал, но и предложенная ими его интерпретация обладает, по крайней мере в некоторых своих аспектах, несомненной научной ценностью. Впрочем, такая «амнистия» была отнюдь не всеобщей, а касалась только Кареева. За Герье же Б. Г. Вебер признавал лишь одну заслугу — то, что он положил начало изучению в России истории Французской революции. К собственно же научным идеям основоположника «русской школы» автор статьи относился весьма критически как к идеологически чуждым.

В последующие годы Б. Г. Вебер продолжил исследования по данной тематике, включив в круг своих научных интересов также творчество И. В. Лучицкого и М. М. Ковалевского [10] Вебер Б. Г. Изучение новой истории // Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1960. Т. 2. С. 393–483; Он же. Изучение истории нового времени // Там же. М., 1963. Т. 3. С. 449–487. . Итогом его многолетней работы над этими сюжетами стал целый ряд исследовательских и энциклопедических статей, главы в учебнике по историографии, докторская диссертация (1970) [11] Библиографию работ Б. Г. Вебера см.: История и историки. Историографический ежегодник. 1982–1983. С. 289–292. и фундаментальная монография под непритязательным названием «Историографические проблемы» [12] Вебер Б. Г. Историографические проблемы. М., 1974. . Во многом благодаря усилиям именно Б. Г. Вебера вклад И. В. Лучицкого, М. М. Ковалевского и Н. И. Кареева в историографию Французской революции получил признание в советской науке, а их труды вошли в обязательный для специалистов по этой теме круг чтения.

Однако Вебер так и не смог преодолеть свое неприятие Герье, обусловленное сугубо идеологическими мотивами. Несогласие Герье с теми из современников, кто считал революцию в России предопределенной самими законами истории, Вебер оценивал как проявление «реакционности» в политическом отношении и «идейной скудости» в научном: «Герье первым из русских либералов приступил к конкретной разработке на французском материале характерного для тогдашнего русского либерализма противопоставления нереволюционного якобы пути России революционному пути Франции. <���…> Этим в основном и определяется место Герье в развитии русской либеральной историографии, Герье, прошедшего длинный путь от последних реминисценций либерально — реформистского “просветительства” <���…> до откровенного черносотенства» [13] Он же. Образование русской либеральной традиции в историографии Великой французской революции // Французский ежегодник. 1960. М., 1961. С. 498–499. .