Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Итак, для рассмотренного периода можно вывести немногие, но достаточно устойчивые соотношения. Верховное мужское божество (или божества) небес, распоряжающееся жизнью и смертью, связанное с небесными «огненными» явлениями, с понятием верха, дополняется целой системой верований более низкого порядка, в основе которых лежат культы в первую очередь водных объектов и населяющих их существ – женских божеств низшего ранга; рядом с ними существуют какие-то мужские божества, часть которых, возможно, имела, по представлениям словен, звериный или змееобразный облик.

Положение женщины в бытовом и в сакральном отношении у славян этого периода было незавидным. Можно подозревать наличие определенных идей о женской нечистоте и вторичности, что зачастую приводило к жестоким обычаям и обрядам; иногда их выполнение кончалось смертью женщин, а также биологически и семантически неразрывно связанных с ними младенцев.

Область самостоятельной женской обрядовой жизни на основе рассмотренных источников не реконструируется, но тесная связь ее с водой и водными культами несомненна.

III. 4. Мотивы «водного» и «женского» в древнерусских языческих верованиях и обычаях (период единого Древнерусского государства, конец IX – начало XII в.) . Основу древнерусской языческой религиозной системы образуют, по мнению ряда исследователей, отношения пары божеств – Перуна и Волоса (Велеса). Взаимная связь и оппозиция этих главных персонажей имеет многочисленные аналогии в индоевропейской мифологии и славянском фольклоре: тема соотношения этих божеств и их аналогов часто связана с темами воды и борьбы за скот или женщину.

Подробному анализу летописных свидетельств о Волосе (Велесе) и Перуне, определению образа, функций и атрибутов первого и обрядово-мифологического его соотношения со вторым будет посвящено отдельное исследование, результаты которого излагаются в настоящей статье тезисно.

Убедительный итог исследованиям образа Перуна на основе первичных и вторичных источников подведен В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым. Функции этого бога как верховного божества языческой Киевской Руси, божества дружины, связанного с культом оружия, его атрибуты – возвышенности, дубы, громы и молния – не вызывают сомнений. А вот определение функций и атрибутов Волоса, суммированных этими же авторами в той же таблице, представляется весьма спорным (Иванов, Топоров 1965: 11–62; табл. 1 на с. 27).

Внимательное прочтение текстов договоров Руси с греками убеждает в безусловной ошибочности утверждений, что атрибутом Волоса является золото и что определение его («скотий бог») надо понимать в значении «бог денег, богатства». Авторы этих утверждений позднее косвенно отказались от них, указав в другой работе на связь с золотом балтославянского бога-громовика и трактуя Волоса (и его аналогов) как бога «скота» в значении «домашние травоядные животные» (Иванов, Топоров 1974: 45, 82, 137, 138, табл. 1 на с. 138–140).

Золото, и в частности золотые обручи (браслеты), должно быть включено в число бесспорных атрибутов Перуна; определение же Волоса как «скотьего бога» нуждается в разъяснении. Безусловно, исходно он был богом – покровителем домашнего скота, причем первым номером в ряду животных, находящихся под его покровительством, стояли кони (быки были особенно тесно связаны с культом бога-громовика); остальные домашние копытные были в сакральном отношении второразрядными. Есть серьезные основания полагать, что северный аналог киевского Волоса – ростовский Велес – мыслился в виде медведя, хозяина лесов. Териоморфность киевского Волоса, предполагавшаяся рядом исследователей на основании общих посылок и косвенных соображений, доказывается путем анализа миниатюр Радзивилловской летописи, где в сцене клятвы Олега «Перуном, богом своим, и Волосом, скотьим богом» (ПВЛ 1950а: 25) имеется изображение антропоморфного идола Перуна и змеи у ног Олега, которая не может быть не чем иным, как Волосом. Изображение идола Перуна и отсутствие змеи на миниатюре, иллюстрирующей аналогичную клятву Игоря, соответствует реальной ситуации, поскольку Игорь клялся только перед идолом Перуна (ПВЛ 1950а: 39). Змея у ноги Олега не является его постоянным атрибутом и отсутствует в ряде других сцен с его участием. Вновь она появляется в сцене смерти Олега, где изображена выползающей из черепа коня. Таким образом, многократные попытки доказать змееобразность облика Волоса получают веское подкрепление в миниатюрах Радзивилловского списка ПВЛ, скопированных с миниатюр Владимирского свода 1212 г. Несомненно, летописец и художник начала XIII в. были уверены в антропоморфности кумира Перуна и в змееобразности Волоса. Вероятно, миниатюрист также полагал, что Волос-змей, покровитель скота и особенно коней, и змея, жившая в черепе коня и ужалившая Олега, – существа тождественные или родственные.