Шарль Пти-Дютайи - Франция и Англия X-XIII веков. Становление монархии

Как надо понимать эту эволюцию и каковы были ее причины? Нам говорят: «Королевская власть сконцентрировалась». Но к этому ее привело ее бездействие, а не обдуманное решение. Сонливый Филипп I был не из тех, которые имеют свою программу и выполняют ее. Случаи собрать вокруг себя герцогов и графов он пропускал. Самым естественным поводом для этого была в те времена война. И в начале своего царствования, именно в 1071 г., Филипп не преминул потребовать исполнения феодальной военной службы (ost); единственное cобрание этого царствования, когда мы видим его окруженным большим числом графов, состоялось в 1077 г., в то время, когда Вильгельм Завоеватель, после тщетной попытки установить свою власть сюзерена над Бретанью (осада Доля в октябре 1076 г.), принужден был пойти на сделку и заключить мир с Филиппом; граф Пуатье, в частности, потрудился явиться, чтобы присутствовать на этом собрании, имевшем место в Орлеане; он, по-видимому, поддерживал короля против Вильгельма Завоевателя. Но в дальнейшем Филипп уже больше не пытался становиться во главе своей знати, чтобы устранить англо-нормандскую опасность. А между тем он мог извлечь выгоду из интриг и честолюбия Роберта Куртегеза, сына Завоевателя и брата Вильгельма Рыжего и Генриха I. Он и его сын Людовик Толстый упустили самый прекрасный случай отделить Нормандию от Англии. Филипп хорошо понимал, какой политике надо было бы следовать, но для этого пришлась бы вступать в переговоры, возбуждать недоверие графов Фландрского и Анжуйского, составлять феодальную коалицию против этого англо-нормандского короля, притязания которого причиняли столько, беспокойства. И апатия Филиппа не допустила его до этого.

Такую же беспечность он проявлял почти всегда и в делах внутренней политики. Он даже не требовал оммажа от своих крупных вассалов. Королевский суд он производил почти только в своем домене или же в тех случаях, когда один из тяжущихся пребывал в нем. Он мог бы послужить делу общественного мира, если бы присоединился, подобно Вильгельму Завоевателю, к усилиям пап заставить уважать «мир Божий» и «перемирие Божье». Но он и не думал об этом. Нечего и говорить, что его законодательная деятельность сводилась к нулю, как и у его предшественников. Из ста семидесяти двух подлинных хартий, составляющих собрание актов Филиппа I, сто семьдесят относятся к мелким мероприятиям, принятым в интересах церквей или регулирующим вопросы, которые их касаются; только одна-единственная свидетельствует об остатке уважения со стороны баронов по отношению к королевской власти [31] Король отпустил на волю серва, принадлежавшего Фульку, графу Анжуйскому, по просьбе этого последнего, в 1069 г. . Курия его опустела, и вследствие этого люди, окружавшие короля, монополизировали обязанности его советников. Уверяют, что такая перемена была благоприятной для интересов королевской власти. Я в этом вовсе не уверен. В эпоху, когда французский феодальный строй, имевший во времена Гуго и Роберта Благочестивого еще смутные очертания и не вполне развившийся, успел уже привести к наследственности ленов [32] Наследственность ленов изображается как факт общераспространенный в небольшом систематическом трактате, написанном между 1095 и 1136 гг., которым начинается знаменитый ломбардский сборник Libri Feudorum (он встречается в конце древних изданий Corpus juris Civilis). и независимости феодальных правительств, — в такую эпоху король мог восстановить свой авторитет, лишь поддерживая тесную связь со своими вассалами и извлекая всю возможную выгоду из своего положения верховного сюзерена. И только столетие спустя королевская власть догадалась об этом.

В одном лишь отношении Филипп проявил некоторую прозорливость. Он старался увеличить свой домен и успел в этом. Дело в том, что он нуждался в деньгах. Скудость средств не оправдывает, конечно, но объясняет некоторые скандальные моменты в его поведении: форменный разбой и постыдные привычки к симонии. Этими сомнительными средствами он пользовался без зазрения совести, но он прекрасно понимал, что хорошие земельные доходы — дело гораздо более верное. Он сделал несколько аннексий, которые оказались важными в политическом отношении, так же как и в финансовом. Он воспользовался семейными ссорами, которые разъединяли баронов, для того чтобы понудить их отдать ему в 1068 г. Гатине и в 1071 г. Корби; Гатине соединял между собой два оторванных куска королевского домена — Сенон и Орлеан, а Корби представляла собой ценную территорию, расположенную на Сомме; после смерти своего тестя, Рауля де Вермандуа (в 1074 г.), Филипп наложил руку на французский Вексен, благодаря чему домен стал доходить до течения р. Эпт, которая сделалась теперь франко-нормандской границей. Отметим, что все эти приобретения он сделал в молодости, не достигши еще тридцати лет. В конце его царствования мы видим только, что один сеньор, нуждавшийся в деньгах, чтобы отправиться в Святую землю, Эд Арпен, продал ему Бурж с его судебным округом (septaine). Королевская власть приобрела таким образом землю, вклинивавшуюся в территорию на юг от Луары. Зато после неудачной попытки, сделанной в 1079 г., взять замок Пюизе, он не мешал владельцам замков, как Гуго де Пюизе, Бушар де Монморанси, свирепый Фома де Марль и другие, наводить террор на церкви, аббатства, города и деревни. Королевская власть перестала играть роль покровительницы.