Кэтрин Мерридейл - Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Однако среди британского персонала посольства тоже были интересные личности 26, и с ними Хор мог познакомиться в канцелярии на первой площадке парадной лестницы. Молодые люди в костюмах из тонкой шерсти целыми днями печатали донесения, шифровали или расшифровывали их. Никаких русских секретарей, поскольку совершенная секретность – даже в отношениях между союзниками – ценилась превыше всего.

Мне показалось, – писал Локкарт, – что это похоже на какое-то машинописное бюро или телеграф, только вот все машинистки и телеграфисты – старые добрые выпускники Итона 27.

Собственный кабинет Хора был в нескольких шагах от посольства: по Дворцовой набережной до навевавшей меланхолию кроваво-красной громады Зимнего дворца, за ним повернуть налево. Отсюда открывалась гармоничная панорама зданий на другой стороне Дворцовой площади. В этих зданиях, также выкрашенных в цвет бифштекса, размещались главные правительственные учреждения, включая Генеральный штаб. В нескольких комнатах верхнего этажа приютился филиал британской разведки, въехавшей сюда вслед за французскими коллегами. Возможно, в этом было известное удобство, однако Хор никогда не испытывал симпатии к своему рабочему месту:

Фасад в его истинно русском духе был лучшей частью этого здания. За Генеральным штабом простирался лабиринт зловонных, грязных и в высшей степени нездоровых проходных дворов, затруднявших подходы к зданию 28.

Но в конце концов, Хор приехал в этот город не для того, чтобы любоваться дворцами. Принимаясь за работу в своем душном кабинете, он должен был сначала свыкнуться со странностями русской жизни. Несмотря на всю чопорность английского воспитания Хора, церемониальные формальности столицы его угнетали. Счастье, что шведы не обнаружили его саблю: в России предполагалось, что он должен являться на службу при оружии. Другая неприятная неожиданность состояла в том, что у русских не было единой секретной службы, с которой Хор мог бы сотрудничать. Генеральный штаб, штабы армий, министерство флота – у каждого из этих ведомств имелись собственные секретные агенты, причем они настолько яростно конкурировали между собой, что им было не до Хора. Наиболее эффективные сети были у Министерства внутренних дел и Священного синода, однако ни те ни другие не собирались делиться информацией с каким-то иностранцем.

Чем дольше я жил в России, – вспоминал Хор, – тем яснее во мне оформлялась давно уже мелькавшая у меня мысль: так, как ведем войну мы, британцы, ее больше никто не ведет. Чиновники в Лондоне <���…> строят свои планы исходя из того, что площадь Зимнего дворца – это некоторый аналог Уайтхолла. Однако русские военные усилия были совершенно хаотичными и не пользовались никакой общественной поддержкой 29.

Возможно, Хор понял бы больше, относись он внимательнее к тем своим коллегам, которые уже задолго до него работали в этих тесных кабинетах, выходящих окнами на Мойку. К моменту приезда Хора шефом российского офиса секретной службы был майор Кадберт Торнхилл – тертый калач, много лет прослуживший в Индии и “мастерски владевший винтовкой, дробовиком, духовым ружьем и окопной катапультой” 30.

Летом 1916 года, когда Хор принял руководство британским отделом разведки, Торнхилл был переведен на должность помощника военного атташе. Теперь в распоряжении Хора находилась небольшая и – по крайней мере в теории – активная группа сотрудников. Лейтенанты Стивен Элли и Освальд Рейнер бегло говорили по-русски и располагали хорошей сетью контактов в Петрограде. Капитан Лео Стивени помогал Торнхиллу в сборе данных войсковой разведки, включая информацию о немецкой военно-морской и стратегии 31.

Трения с военным атташе полковником Альфредом Ноксом были неизбежны с самого начала. Согласно официальному мнению одного из чиновников посольства, на Ноксе “держалась реальная связь между Британией и Россией” 32. Сам Нокс всячески подогревал эту репутацию и держался так, будто знает Россию лучше, чем все остальные члены британской колонии, вместе взятые. Однако он был родом из Северной Ирландии, а значит, имел недостаточно высокое происхождение, чтобы его можно было прикомандировать к царской Ставке. В результате эта должность досталась совершенно некомпетентному человеку, носившему, однако, пышное имя – сэр Джон Хэнбери-Уильямс 33.

Напряженность между разведчиками и атташе буквально висела в воздухе; тем не менее всем этим людям удавалось сдерживать взаимную неприязнь достаточно долго для того, чтобы в течение нескольких месяцев до прибытия Хора добывать бесценную информацию – в том числе (как позднее признавал Стевени) и сведения, которые в 1915 году позволили англичанам перехватить часть немецкого “флота открытого моря” у банки Доггер и дать ему сражение 34.