Александр Бузгалин: СССР. Незавершенный проект

.. a leading ideologist of European socialism After the death of Engels Kautsky, as his friend and heir, achieved a position of power such as only a few socialists might since have claimed. He was the pope of socialism, a kind of oracle for the approaching revolution… He was the foster-parent and mentor to a generation of young socialist writers and theorists in the whole of Europe. (Zeman & Scharlau 1965:22).

Donald 1993:ixf

Kolakowski 2005:394

“Kautsky’s perversion of the concept of the dictatorship of the proletariat reduced Marx to being a liberal, and destroyed the revolutionary strength of the oppresed class” (Donald 1993:238).

“Oh, wonderftil erudition! Oh, refined servility to the bourgeoisiel Oh, civilized belly-crawling and boot-licking before the capitalists! If I were Krupp or Scheidemann, or Clemenceau or Renaudel, I would pay Mr. Kautsky millions, reward him with Judas kisses, praise him before the workers and urge “socialist unity” with “honourable” men like him. To write pamphlets against the dictatorship of the proletariat, to talk about the Whigs and Tories in England in the eighteenth century, to assert that democracy means “protecting the minority,’’and remain silent about pogroms against internationalists in the “democratic” republic of America – is this not rendering lackey service to the bourgeoisie?” (Lenin 1965: “Proletarian Revolution and Renegade Kautsky”, i CW, vol 28:299 och 245).

Nationalencyklopedin, vol 1:530

Хороший пример того, как далеко зашедшая контекстуализации может привести к новым выводам, в данном случае брошюра Ленина «Что делать?» 1902 года является Lih 2008 года, где подчеркивается большая зависимость Ленина от марксизма Каутского.

Kolakowski 2005:191

Rigby 2007:1. Здесь Энгельс в моделе Rigby заменен на Маркса

Ibid:2. См. главу «Диалектика между Марксом и марксизмом», в Монсон 1987

Следует, например, учесть, что “схоластическая кодификация ранних стадий [марксизма] была западно-европейски ориентированной конструкцией, используемой в идеях позитивистского, этноцентрического эволюционизма поколения толкователей Маркса и его поклонников и базирующейся на “опубликованных текстах” Маркса и Энгельса (Yassour 1987:6).

Barany 1997.

Salvadori 1979:256. Каутский пишет: “Демократия и социализм не отличаются в том смысле, что одно является средством, а второе целью, оба понятия являются средством достижения одной и той же цели. Под современным социализмом мы имеем в виду не только общественную организацию производства, но и демократическую организацию общества, так как социализм неразрывно связан с демократией. Социализма без демократии не существует “(Каутский: Die Diktatur des Proletariat^, cit. I ibid).

По словам Дрейпера (Draper), проанализировавшего собрания сочинений Маркса, Маркс использовал эту фразу девять раз в различных контекстах (сочинения, речи, письма и т. д.), один раз с Энгельсом. Последний использовал выражение в дальнейшем шесть раз, в том числе три в 1890-х годах (Draper 1986:385 е). В резюме использования термина Марксом и Энгельсом он пишет: “диктатура пролетариата» для Маркса и Энгельса без исключения от начала до конца означала ни больше, ни меньше, чем “власть пролетариата “ ’’завоевание политической власти рабочим классом», создание рабочего государства в первом послереволюционном периоде…» «Диктатура пролетариата” не указывала на какие-либо специальные характеристики, методы или учреждения правления пролетариата – это означало господство пролетариата, и больше ничего” (ibid: 213).

“It was Lenin who reinterpreted proletarian dictatorship in an antidemocratic fashion and made it synonomous with one-party rule and lawless terror. Lenin did not follow Plekhanov but broke with him and turned Marx’s casual phrase into a justification for authoritarianism… On a variety of issues Lenin was a genuine (if unwitting) innovator, and Leninism emerged as a novel form of Marxism between 1900 and 1905 by abandoning crucial elements of Plekhanov’s more democratic theory. The history of the “dictatorship of the proletariat” from Plekhanov to Lenin forms one part of the story of the emergence of Leninism” (Mayer 1993:2561).

Это, пожалуй, то, что он делает, когда он отказывается от определенной интерпретации знаменитого предисловия к «Критике политической экономии», где он кратко описывает свое интеллектуальное развитие и выдвигает свою теорию истории, которая впоследствии была подвергнута критике за то, что являлась “исторически-философской теорией об универсальном росте”, и от чего он потом отказывается. Можно сказать, что он поправляет самого себя, или, вернее, он отвергает одну из своих собственных интерпретации.

Когда Бакунин в своей книге о государстве и анархизме использовал термин “научный социализм” как бранное слово в адрес теорий Маркса, он написал на полях, что фраза “используется только в противоположность утопическому социализму, который хочет ввести людей в заблуждение новыми иллюзиями, вместо того, чтобы ограничить свою науку знанием о социальных движениях, формируемых самими людьми”. (MEW 18:635 е).