Олард Диксон - Мистерии Мухомора

Рис. 0.5.Раннехристианская фреска, изображающая вкушение плода познания, под которым некоторые исследователи видят красный мухомор.

Этнограф Добкин де Риос, известный специалист в области исследования растительных галлюциногенов, полагает, что психотропные вещества сыграли важнейшую роль в эволюции гомо сапиенс как вида и стимулировали речь и общение благодаря необычному восприятию реальности. Этот фактор, в свою очередь, вызвал и потребность в их дальнейшем употреблении [14, c. 13]. Это положение разделяют и многие другие исследователи вопроса. А. Покорны считает, что видения, полученные в результате приема галлюциногенов, послужили основой палеолитических изображений и орнаментов, найденных в Чехословакии [15]. Опираясь на факты из антропологии, этнографии, истории, психологии, психофармакологии, ботаники и культурологии, Т. Маккенна поддерживает мысль о влиянии галлюциногенов на человека. Согласно его взгляду, галлюциногены вызвали определенные мутации, которые привели к развитию воображения и оказали существенное влияние на возникновение языка и религии: «Там, где растительные галлюциногены не встречаются, обновление культуры происходит очень медленно (если происходит вообще), но мы видим, что в присутствии галлюциногенов культура регулярно знакомилась со все более новой информацией, с новым сенсорным вводом и поведением и таким образом продвигалась ко все более и более высоким состояниям саморефлексии. Шаманы были авангардом этого творческого процесса» [16].

Рис. 0.6.Kuda-kallu. Керала, Индия. X в. до н. э.

Рис. 0.7.Грибы в религиозном искусстве Древнего Египта. XIV в. до н. э.

Основатель этномикологии Р. Гордон Уоссон, первым отстоявший идею влияния психоактивных растений на человеческую эволюцию, пишет: «В трансе своем шаман уходит в дальний путь – в место ушедших предков, в нижний мир или туда, где обитают боги; и эта страна чудес, смею я утверждать, как раз там, куда доставляют нас галлюциногены. Они – врата к экстазу… Экстаз – самая суть шаманизма. Неофит из большого города связывает грибы в первую очередь с видениями, но для тех, кому знаком индейский шаманский язык, грибы через шамана "говорят". Гриб – это слово, es habla… Гриб дарует курандеро (целителю – О.Д. ) то, что греки называли логосом, арии – ваком, веды – кавьей» [17, с. 225].

В «Дороге в Элевсин» Р.Г. Уоссон пишет о галлюциногенных грибах как о некотором рубеже между звероподобным человеком каменного века и пробужденным человеком последующих этапов: «Гриб позволил ему (человеку – О.Д. ) видеть то, что не может видеть око смертного… И от простого снадобья приходит невыразимое – экстаз» [18, с. 23].

Со всеми доказательствами не соглашается крупнейший знаток архаических техник экстаза Мирча Элиаде. Он признает, что определяющий элемент шаманизма – это экстаз, а сам шаман – мастер этого состояния, способный покидать физическое тело и предпринимать космические путешествия «в духе», но считает, что такие явления, как одержимость духами с отсутствием контроля над вошедшими силами и использование наркотиков для достижения транса, являются деградацией оригинальных ИСС [9]. «Высшая цель шамана, – пишет М. Элиаде, – оставить тело и подняться на Небо или спуститься в Ад, а не позволить себе быть одержимым ими (духами – О.Д. )» [19]. Особо он выступает против теории о том, что принятие галлюциногенов в прошлом привело к открытию шаманского экстаза: «Наркотики являются только вульгарным заменителем "чистого" транса… Интоксикации (табак, алкоголь и т. п.) являются недавними нововведениями и знаменуют собой определенный упадок шаманской техники. Наркотическим опьянением пытаются имитировать духовное состояние, которое уже не удается достичь иным способом. Упадок и, следует добавить, вульгаризация мистической техники, как в Древней и современной Индии, так и на всем Востоке, – повсюду мы встречаем это странное смешение "трудных" и "легких" путей достижения мистического экстаза или какого-либо иного решающего переживания» [9, c. 294].

Рис. 0.8.А. Волле. Яд Будды (курильщики опиума).