Борис Кузнецов - Дмитрий Иванович Менделеев

Менделеев в самой резкой форме отбрасывал воззрения Мальтуса. Он писал, что даже при нынешних урожаях каждый гектар земли дает достаточно продуктов, чтобы прокормить двух человек, и поэтому на земле может прокормиться не меньше 8 млрд, человек. «Сейчас их, — продолжает Менделеев, — 1,6 миллиарда. Следовательно, всякие мальтусовские бредни ныне к делу не относятся; человечество их и не слушается, несомненно размножаясь». Далее Менделеев говорит, что население может достичь и гораздо больших размеров, так как урожайность непрерывно растет. Мало того, в отдаленном будущем можно будет получать питательные вещества на основе применения химических знаний. «Как химик, я убежден в возможности получения питательных веществ из сочетания элементов воздуха, воды и земли помимо обычной культуры, т. е на особых фабриках и заводах, но надобность в этом еще очень далека от современности…»

Теснота земли не пугает Менделеева. «Мальтус, — говорит он, — не видел, что наука будет находить возможность расширения всех условий жизни, ни того, что только при тесноте населения и при развитии всяких видов промышленности является совершенно живая, насущная необходимость в просвещении, в развитии свободы труда и во всем прогрессе человечества».

В тесной связи с мыслью о безграничном научно-техническом прогрессе стоит идея Менделеева о развитии промышленности. В то время в России было немало реакционных деятелей и писателей, заявлявших, будто все зло идет от городов, от промышленности, воспевавших старые феодально-крепостнические порядки, говоривших о городской «испорченности». В противовес им Менделеев подчеркивает прогрессивную роль городов, в которых сосредоточивается промышленность. Дальнейший прогресс, говорит Менделеев, состоит в переводе промышленности на более высокую техническую основу с широким использованием пара, электричества и источников гидроэнергии. С таким использованием связано широкое развитие науки.

Защищая и обосновывая мысль о промышленном развитии страны, Менделеев жестоко издевался над реакционными проповедями об ограничении потребностей. Некоторые журналисты и писатели утверждали, что счастье людей состоит в ограничении их потребности. Проповедовать «ограничение потребностей» в стране, где крепостническая и капиталистическая эксплуатация обрекала на полуголодную жизнь, а часто и на голодную смерть миллионы людей, могли лишь люди, чуждые народу. «Мне не хочется, — пишет Менделеев, — вдаваться в рассмотрение той слащавой мысли, что первым условием „блага народного“ должно считать довольство первичными потребностями, т. е. сохранением лишь тех из них, которые возникли по совершенной необходимости: пищи, одежды, жилища и некоторых духовных надобностей. Не хочется мне этого делать уже по той причине, что, долго живши, я слыхал речи подобного рода только от лиц с очень сложными потребностями, больше всего от литераторов, и никогда их не слыхал ни от людей, которых привыкли называть средними или обычными, среди которых идет жизнь, ни от тех, кого называют простонародьем». Подчеркивая реакционный характер проповеди отречения от роста потребностей, Менделеев говорил, что сложность и рост потребностей людей является необходимым условием и результатом развития производства.

Центром общественных и научных интересов Менделеева были практические нужды России. Ратуя за максимальное развитие производительных сил, рост фабрик и заводов и расширение потребностей, он рисовал перспективы развития капиталистической промышленности. Он не видел и не понимал, что действительно безостановочный, всепобеждающий прогресс сил и знаний человечества может происходить лишь в социалистическом обществе, что при капитализме плоды развития техники и науки достаются ничтожному меньшинству, а громадному, подавляющему большинству людей они несут обнищание, тяжелые страдания, голод. В этом выражалась классовая ограниченность его мировоззрения.

В работах Менделеева мы встречаем критические замечания о капитализме. В своей книге «Толковый тариф» Менделеев говорит, что он, «как и большинство русского народа, видит зло капитализма, но не находит возможности обойтись без него» и рассматривает его «не как цель, а как неизбежное историческое средство, придуманное людьми подобно многому другому…» «Сюда, — пишет Менделеев, — не без колебаний в прошлом примкнула и моя мысль, а поэтому она непременно мирится с капитализмом и только стремится найти пути освобождения от его всесильного влияния и способы к обузданию его подчас неумеренных аппетитов».