Борис Флоря - Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Переговоры с А. Млоцким вел по поручению царя не Ф.М. Ртищев, а Р.М. Стрешнев. Как и на переговорах с К. Жеромским, этот советник царя давал на предложения гетмана лишь устные ответы и их содержание никак не раскрывалось в грамотах царя П. Сапеге от 1 января 1657 г. [717] Там же. Л. 84–92 (запись об «отпуске», текст царской грамоты). . Однако запись этих ответов сохранилась в деле о посылке к П. Сапеге А.И. Нестерова, и она позволяет судить о позиции, занятой на переговорах русской стороной [718] Переданный А.И. Нестерову текст «статей», привезенных А. Млоцким, с ответами на них см.: Там же. Л. 10–46. .

Советы великого гетмана были приняты благосклонно. Царь обещал послать грамоты с «милостивым словом» тем магнатам и шляхте, к которым советовал обратиться гетман. Сноситься с королевой будет поручено отправленным на сейм «великим» послам. Царь обещал также освободить пленных и снять осаду со Старого Быхова [719] Там же. Л. 26, 40, 41, 46. . Однако в том, что касалось главного волновавшего гетмана и его «приятелей» вопроса – о возвращении им «маетностей», то позиция русского правительства по этому вопросу оказалась столь же жесткой, что и на переговорах с К. Жеромским.

Так как царь обещал вернуть шляхте, если она присягнет царю, «прежние их маетности по привилеям по реку по Березу», т. е. на владения, расположенные к западу от Березины, следовательно, владения на восток от Березины вообще не могли быть возвращены шляхте. Правда, царь готов был сделать исключения для гетмана и его «приятелей», которым он готов был вернуть земли «по обе стороны реки Березы», но лишь в том случае, если они «присягу учинят», а на будущем сейме покажут «службу свою и раденье» [720] Там же. Л. 20. . Вместе с тем, царь и его советники отдавали себе отчет в том, что одними обещаниями, ничем не подкрепленными, вряд ли удастся добиться от литовских магнатов и шляхты нужного результата. Поэтому были подготовлены царские грамоты о передаче «маетностей» обоим литовским гетманам и их «приятелям». Отправленный к П. Сапеге в самом начале января 1657 г. царский посланник А.И. Нестеров должен был вручить им царские грамоты сразу после принесения присяги [721] См. об этом в записанных для А.И. Нестерова ответах на «статьи» А. Млоцкого: Там же. Л. 20–21. Верительная грамота А.И. Нестерову датирована 1 января 1657 г.: Там же. Л. 76–77. . Воеводам городов на территории Великого княжества Литовского были посланы распоряжения передать соответствующие земли указанным лицам, как только им будут переданы царские грамоты и королевские «привилеи» на эти земли [722] Тексты этих распоряжений см.: Там же. Л. 58–66. . В наказе, врученном А.И. Нестерову, ему также было поручено составить список других лиц, которые принесут присягу, и прислать его «великим» послам, чтобы на сейме им могли быть также выданы соответствующие царские грамоты [723] См. об этом в одном из ответов на «статьи» Млоцкого (Там же. Л. 24) и наказ А.И. Нестерову (Там же. Л. 4–5). .

Выданный А.И. Нестерову наказ был очень кратким. Царский посланец должен был находиться при гетмане «без отлученья» и добиваться того, чтобы гетман и шляхта царю «до сойму и, идучи на сойм, служили и радели». Все другие указания касались только двух сюжетов. Если бы Великое княжество Литовское и Польское королевство разошлись при принятии решений, то А.И. Нестерову следовало бы предложить им подчиняться царю, «обнадеживать их ево государским жалованьем» и обещать, что царь «их прав и вольностей нарушить не велит». Одновременно он должен был выяснить, «куда полское и литовское войско болши учнут быть склонны», как лучше Речь Посполитую «до случения приводить» через сенаторов «или однем войском» [724] Текст наказа А.И. Нестерову см.: РГАДА. Ф. 79. 1656 г. № 44. Л. 7–9. . Подобные пункты были уже в наказе А.С. Матвееву. Очевидно, в начале 1657 г. и сепаратное русско-литовское соглашение, и приход русского царя на польский трон при поддержке коронного и литовского войска продолжали рассматриваться в Москве как вполне реальные варианты возможного развития событий.

Интерес к сценариям такого рода связан был с той главной трудностью, которая обнаружилась, когда царь и его советники приступили к подготовке к выборам на польский трон. Традиционно сношения с Россией находились в руках литовских магнатов, именно из контактов с ними русские политики черпали свои представления о положении в Речи Посполитой. Те немногие контакты, которые все же поддерживались с магнатами – владельцами имений на Украине, были полностью оборваны с началом восстания Хмельницкого. Никаких контактов с магнатами и шляхтой Польского королевства у царя и его советников не было, здесь даже не знали, с кем из них имело бы смысл вступить в переговоры, и спрашивали совета у литовских гетманов. В этой связи представлялось вполне реальным, что с ними договориться не удастся. Отсюда и расчеты на заключение русско-литовского соглашения, если на сейме Корона и Литва не смогут договориться между собой, и надежды на возможную поддержку войска, которому царь мог бы выплатить жалованье, которое это войско давно не получало.