Коллектив авторов - Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

Затем меня перевели в Ак-Мечеть, как тогда по старой памяти еще назывался поселок Черноморское. Туда поступили на вооружение морской батареи четыре 127-мм американских орудия, полученных по ленд-лизу. И я на этих пушках служил. Перевели меня в 1945 году. В расчет каждого орудия входили: командир орудия, замковый, я был правым горизонтальным наводчиком, имелся еще вертикальный наводчик, наводчик целика, два заряжающих – на снаряд и на заряд. Кроме артиллерийской обслуги, был еще старшина батареи, мичман. Несмотря на то что война все еще шла, батарея была развернута в строгом соответствии со штатами.

В Черноморском я встретил конец войны. Причем 9 мая 1945 года как раз стоял на посту, прибегают часов в пять утра начальник караула с разводящим и кричат: «Победа! Победа! Поздравляем с днем Победы!» К тому времени мы уже ожидали конца войны, все газеты об этом писали. Конечно же, все матросы сильно радовались и кричали в тот преисполненный радости день.

– Как кормили на фронте?

– Всякое бывало, когда на суше служил уже после батальона, то нормально. А в 393-м отдельном батальоне морской пехоты все зависело от походной кухни – когда она подойдет. Если нет ее, то питались сухим пайком. В него входили галеты, шоколадка, консервы в баночках. Мы по флотской привычке называли такой сухой паек «бортпайком». Мы его распечатывали своими кинжалами только тогда, когда кухня не подоспела или если на большом привале находились.

– Как мылись, стирались?

– В батальоне я не помню, чтобы мы мылись. А вот в Черноморском имелась своя прачечная, нашу батарею обслуживали две женщины. Ну а на корабле мы стирались самостоятельно.

– С замполитами сталкивались?

– Конечно, они у нас были в батальоне. Они нам помощь оказывали, замполит Кондратенко был неплохим мужиком. Но нам, рядовым матросам, больше всего нравились те политзанятия, которые проводил командир санитарной части, капитанедик. Весьма грамотный мужик, да и командовал он своими санитарами и медсестрами с большим толком.

– С особистами сталкивались?

– Нет, служил я хорошо, и никаких замечаний ко мне не имелось. Пришел я в батальон нормально и с хорошими документами.

– Что было самым страшным на войне?

– Десант. На батарее мы уже служили, как в мирное время. Когда же я был на тральщике, то постоянно думал о том, что если бы мы попали на мину и взорвались, то быстро оказались бы на дне. Поэтому у нас у каждого в кармане были жетоны, на которых выбивали фамилию, имя и отчество, а также адрес родственников и райвоенкомат, откуда матрос призывался.

После того как закончилась Великая Отечественная война, то я недолго пробыл на батарее, меня списали во флотский экипаж в Севастополь. Все время добивался отправки на корабли, поэтому меня направили на базу торпедных катеров, но здесь прослужил недолго, что-то с документами было не в порядке, то ли где-то потеряли, то ли еще что-то. Выяснилось, что у меня не было аттестата имущественного и пищевого. Меня обратно в 1946 году отправили в экипаж. А тут объявили в газете, что происходит демобилизация 1922-1924-х годов рождения. В экипаже таких набралось тринадцать человек. В начале 1947 года я демобилизовался из Севастополя. Когда вышел приказ с моей фамилией, я уже служил в 7 отдельной бригаде морской пехоты. Отслужил на флоте пять лет с 1942 года по 1947. Немножко повидал и повоевал.

Когда я находился в Черноморском на батарее, у меня появилась подруга из местных. И я хотел к ней вернуться, моя же старшая сестра находилась в Средней Азии, так что мне и «литер», и продукты питания оформили до самого города Фрунзе. Но я вернулся в Черноморское, и когда мы с моей подругой договорились о том, что поженимся, то я остался здесь и вот уже 65 лет живу в поселке городского типа Черноморское, который стал «пгт» в 1957 году.

(интервью А. Драбкина)

Я родился на Севере, на Печоре, в то время это была еще Архангельская губерния. Там вырос, учился. Год успел поработать учителем начальной школы, затем в райкоме комсомола, и в 1940 году я был призван в армию и попал на Северный флот, на базу Полярная, в зенитную батарею.

Война для нас началась не 22 июня, а 18-го. У нас были общефлотские учения по связи, и во время учений над главной базой флота пролетел немецкий самолет. Командующий спрашивает: «А почему не стреляли»? Все разводят руками.