Среди всех этих криков, шумов и клубящихся облаков фимиама, подобных движущимся массам дыма, великий жрец начинает вопрошать оракула, взывая к нему громкими выкриками в четком ритме. Толпа видит бога-безумца, борода которого образует огромную черную дыру среди золота, в которое он полностью погружен; видно, как бог начинает волноваться, беситься, словно охваченный яростью или одержимый вдохновением.
Если предсказания благоприятные, если ответ оракула —
«да»,
бог подталкивает своих носильщиков вперед.
Если предсказания не благоприятные, если ответ оракула —
«нет»,
бог оттягивает носильщиков назад.
Лукиан утверждает, что однажды видел, как этот бог, уставший от бесконечных вопросов, высвободился из кольца своих стражей и одним движением взмыл в небо. Понятно, что толпа, охваченная религиозным ужасом, бросилась вон из храма, сгрудилась на паперти, толпилась и кружилась вокруг двух огромных фаллосов, высотой в несколько сотен локтей.
Таково описание одного частного аспекта религии Астарты-луны, странным образом смешанной с обрядами Аполлона, бородатого солнца. Но следует подчеркнуть присутствие двух пилонов, которые возвышались во внутренней ограде храма. Эти два фаллических пилона стояли друг за другом прямо по оси движения солнца так, чтобы вместе с точкой восхода в определенное время оказаться на идеально прямой линии с храмом, и чтобы тень первой колонны, стоящей ближе к храму, точно слилась с тенью второй.
И это был сигнал к неистовой сексуальной оргии, к которой следовало присоединиться даже тем, кто не отличался особой религиозностью. Но то, что является для галлов [50] Галлы (galli, gallus) - здесь: жрецы в культе Кибелы, греческой богини фригийского происхождения, Великой матери богов (отождествлялась с Реей, матерью Зевса). Жрецы Кибелы в экстазе наносят друг другу раны, неофиты оскопляют себя в процессе ритуального экстаза. В русской традиции именуются корибантами. Празднества в честь Кибелы особенно распространились в эпоху Империи. Культ Кибелы введен в Риме в 204 г. до н.э. и слился с культом богини Опс. Жрецы Кибелы исполняли песни-галлиамбы.
завуалированным приглашением к ритуальному оскоплению, для большей части народа является приглашением к религиозному блуду. В то время как новые девственницы возлагают на алтарь луны свою свежую, едва распустившуюся чистоту, свою невинность, их святые матери, вышедшие на один день из семейного гинекея, отдаются канализационным рабочим храма, стражам священных шлюзов, вынырнувшим на один день из своего мрака, чтобы предложить свою мужественность лучам дневного светила.
И этими галлами, что спешат отшвырнуть свои члены, этими галлами, кровь которых в изобилии проливается на алтари пифийского бога, внезапно увлекаются женщины. И мужья, любовники этих женщин, уважают их священную любовь.
Подобные любовные вспышки длятся недолго. Женщины быстро покидают трупы облаченных в женские платья мужчин, встреченных на их смертном пути.
И все же следует признать, что Сирия, перемешавшая храмы, забывшая войну, которую во времена хаоса вели самец и самка, а также войны, что феаки или финикийцы-несемиты вели в прежние времена с семитами не из-за идеи самца и самки, а из-за мужского и женского начала; Сирия, примирившая в своих храмах оба принципа и их многочисленные воплощения, — эта Сирия все-таки обладает чувством некоторой естественной магии, верит в чудеса и обретает их; но превыше всего она хранит идею магии, не имеющей естественного происхождения: она верит в зоны разума, в мистические линии влияний, в нечто, вроде блуждающего магнетизма, принимающего определенную форму, которую затем выражает фигурами на картах варварского неба, и которую невозможно увидеть на астрономических картах.
В обозримом фрагменте Истории единственной в своем роде женщиной, ставшей воплощением этой магии и этих войн, была Юлия Домна.
В слиянии реального и ирреального она возносит свои грандиозные видения, которые подпитываются снизу дыханием говорящих камней, и все чудесное для нее становится и украшением, и зеркалом.
Именно Юлия Домна затеяла, разожгла и породила войны, чтобы они служили ее женским амбициям и идеям превосходства, она же ответственна за то нагромождение чудес, которыми заполнена книга «Жизнь Аполлония Тианского», написанная Филостратом [51] Филострат (II Флавий), прозванный Афинянином, греческий софист, родился ок. 175 на о. Лемносе, умер ок. 249. Он изучал софистику и риторику в Афинах, вместе с Проклом и Антипатром (Proclus, Antipatros), затем в Антиохии с будущим императором Гордианом. Преподавал в Афинах. К концу правления Септимия Севера он обосновался в Риме, где пользовался покровительством Юлии Домны, которой он посвятил «Жизнь Аполлония Тианского». Он написал также «Жизнеописания софистов» и трактат «О гимнастике» (Прим. фр. издания).
; Аполлоний Тианский — тот белый, который обозначает духовность земли знаками, оставленными в гробницах.
Читать дальше