Василий Гурко: Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917

Германия оказалась в кольце врагов. Но это открытие, сколь бы ни было оно болезненным для тевтонской дипломатии, никак не повлияло на тактику тевтонов. Германия неизменно пользовалась любым удобным случаем для нападения на слабых противников, чтобы сначала расправиться с ними, а потом уже заняться своими более грозными неприятелями. Единственным ответом на такую стратегию могла быть только координация вооруженных сил всех держав Согласия. Против такого курса, однако, имелось так много препятствий, что союзники оказались не в состоянии ему следовать. Удастся ли им это в будущем? Ответ будет зависеть от мудрости правителей и от того, в какой степени они научатся подчинять свои частные интересы общим интересам Союза.

Париж,

Март 1918 года

В миролюбивой России был разгар летнего отдыха, когда нависшие над Европой штормовые облака наконец разразились грозой.

Петербург и Москва практически обезлюдели; в них оставались только те, чьи служебные обязанности приковывали их к городам. Как ни мрачен был политический горизонт после убийства в Сараеве австрийского престолонаследника, лишь очень немногие могли вообразить себе, что противоречия между Австрией, с одной стороны, и Сербией с Россией – с другой, были настолько серьезны, что не могут быть разрешены в рамках обыкновенных дипломатических процедур.

Когда стало ясно, что Австрия намерена превратить сараевский инцидент в casus belli и употребить для развития конфликта с Сербией всю свою мощь, русское правительство решило объявить мобилизацию войск, расквартированных вблизи от русско-австрийской границы.

24 июля стало общеизвестно, что конфликт неизбежен. Войска только что выступили в летние учебные лагеря. Через два дня им было приказано возвратиться к месту постоянного расквартирования; командующие военными округами получили приказы о проведении частичной мобилизации.

Первый приказ касался только Одессы, Киева, Петрограда и Казани; момент начала мобилизации был определен в полночь с 29 на 30 июля. Командующие этих округов едва успели приступить к выполнению указаний, когда были получены новые распоряжения, превращавшие мобилизацию во всеобщую. Это, разумеется, касалось и всех остальных военных округов, и во избежание неразберихи срок начала мобилизации был перенесен на полночь 30–31 июля. На следующий день, в 7 часов 10 минут пополудни, германский кайзер подписал манифест об объявлении войны России.

Отмена приказа о мобилизации южных армий, нацеленных против Австрии, и замена его всеобщей мобилизацией послужила германскому императору предлогом для начала войны с Россией. Германское правительство утверждало, что эти действия служат неопровержимым доказательством подготовки русских к боевым действиям не только против Австро-Венгрии в том случае, если она нападет на беззащитную Сербию, но и против Германии. В результате германский император в собственноручном послании к президенту Соединенных Штатов, переданном через американского посла мистера Дж. В. Джерарда, писал, что указ царя о всеобщей мобилизации направлен также и против Германии.

В проекте соглашения, подписанном императорами Николаем II и Вильгельмом II в июле 1905 года на русской императорской яхте близ шведского острова Бьёркё[6], утверждалось следующее:

«Если одна из двух империй подвергнется нападению любой европейской державы, то союзная империя должна будет, по условиям настоящего трактата, оказать своему союзнику помощь сухопутными и военно-морскими силами».

Иначе говоря, Германия ожидала, что Россия, для оказания помощи своему будущему союзнику, выведет на поле боя все свои вооруженные силы. Возможно ли тогда, чтобы германский император мог предположить, что Россия, вынужденная объявить войну Австрии, не мобилизует все свои вооруженные силы? Следует ли нам допустить, что император Вильгельм, который считал себя большим знатоком военных вопросов, умышленно или по рассеянности забыл об элементарном и основополагающем принципе ведения боевых действий: «Не только сразу же ввести в дело все войска, но, во избежание риска быть разбитым по частям, немедленно добиться перевеса своих сил над противником»? Однако тогда возникает другой вопрос: если германская мобилизация была направлена исключительно против России, почему в таком случае Германия не была последовательна в своих действиях и не объявила войну только ей одной? Непосредственно перед объявлением войны Германия делала Франции выгодные предложения в надежде, что та сохранит нейтралитет, но при этом одновременно проводила мобилизацию всех своих сухопутных войск и флота.