Фридрих Шиллер - Тридцатилетняя война

Для того чтобы удержать обе враждующие партии в равновесии и таким образом продлить мир, было бы в конце концов достаточно единства протестантов между собой, но в довершение общей смуты вскоре исчезло и это единство. Учение, распространённое Цвингли в Цюрихе Учение, распространённое Цвингли в Цюрихе… — Ульрих Цвингли (1484 — 1531) — выдающийся швейцарский гуманист и деятель Реформации. Учение Цвингли — цвинглианство — по своим религиозно-догматическим принципам во многом совпадало с лютеранством. Цвинглианство, однако, гораздо решительнее порывало связь с мистикой и обрядовой стороной богослужения и, в противоположность лютеранству, отличалось республиканизмом. Социально-политические взгляды Цвингли отражали специфически швейцарские черты Реформации. Он выступает как сторонник мелкой собственности, противник крепостничества, борется против получившего распространение в Швейцарии военного наёмничества. Вместе с тем Цвингли идеализирует средневековье, отстаивает провинциальную замкнутость и политическую изоляцию Швейцарии. и Кальвином в Женеве, вскоре стало укореняться и в Германии и сеять раздоры между протестантами, так что теперь они едва ли могли распознавать друг друга по чему-либо, кроме общей ненависти к папству. Протестанты этого времени уже не были похожи на тех, которые полвека тому назад изложили своё исповедание в Аугсбурге, и причиной перемены является именно это аугсбургское исповедание. Оно поставило протестантской религии твёрдые границы, прежде чем пробудившийся дух исследования мог примириться с этими границами, и протестанты по неведению потеряли часть преимуществ, которые им обеспечивало отпадение от папства. Одинаковых жалоб на римскую иерархию и на злоупотребления в римской церкви, одинакового отрицания католических доктрин было бы достаточно, чтоб объединить протестантскую церковь. Но они искали этого объединительного начала в новой положительной религиозной системе, в ней видели отличительные признаки, преимущества и сущность своей церкви и лишь к ней относили договор, заключённый с католиками. Религиозный мир они заключили лишь в качестве приверженцев определённого вероучения: одни только приверженцы этого вероучения могли пользоваться благами этого мира. Таким образом, каков бы ни был исход для кальвинистов, дело обстояло одинаково печально. Требование строго придерживаться аугсбургского исповедания надолго ограничивало дух исследования; несогласие в толковании установленной формулы означало гибель объединяющего начала. К несчастью, произошло ж то и другое, и печальные последствия того и другого не замедлили обнаружиться. Одна сторона крепко держалась первого (аугсбургского) исповедания, и если кальвинисты отступали от него, то лишь для того, чтобы таким же образом замкнуться в новом вероучении.

Протестанты не могли доставить своему общему врагу лучшего аргумента против себя, чем это внутреннее разногласие, не могли доставить более утешительного зрелища, чем взаимное ожесточение, с каким они преследовали друг друга. Кто мог осуждать католиков за то, что они высмеивали заносчивость, с которой эти преобразователи веры выставляли себя провозвестниками единственно истинной религии? Ведь оружие в борьбе против протестантов католики брали не у кого другого, как у самих протестантов; ведь эта борьба воззрений укрепляла их веру в авторитет своей религии, за которую к тому же говорила почтенная давность и ещё более почтенное большинство. Но протестантам пришлось испытать ещё более неприятные последствия своих несогласий. Религиозный мир имел в виду исключительно единоверцев, и католики требовали теперь от протестантов объяснения, кого именно они считают своими единоверцами. Совесть не позволяла евангелистам принять в свою среду реформатов; между тем они не могли исключить их из неё, не превращая полезного друга в опасного врага. Так этот злополучный разрыв проложил путь махинациям иезуитов, которые постарались посеять недоверие между обеими сторонами и разрушить единство их действий. Скованные двойным страхом пред католиками и пред своими протестантскими противниками, протестанты упустили невозвратимый момент, когда им ещё возможно было отвоевать для своей церкви права, совершенно равные правам римской церкви. И всех этих затруднений они могли бы избежать, отпадение реформатов не причинило бы ни малейшего ущерба общему делу, если бы основы для объединения искали не в одних только аугсбургских исповеданиях и согласительных писаниях, а в совместном отдалении от папства.