Мнения о том, когда именно раздался «небесный глас», разнятся. Так, согласно гемаре к Мишне (Берахот 1:4) один раввин утверждал: «Небесный глас снизошел в Ямнии», то есть во II веке н. э. Между тем, ряд ученых и богословов не без оснований полагают – названное правило о том, что «оба мнения – суть слова Бога» впервые сформулировал сам же Гиллель 58 58 См., например – Мень А. История религии. М. СП «Слово». 1993. Т. 6. Глава 31.
. А предписание о том, что галаха следует мнению последнего, было установлено позже – его внуком Гамалиилом I.
Поэтому, вероятно, еще до суда над Иисусом сложилось правило, что в спорах, связанных с толкованием законов Торы, мнения и той, и другой школы (стороны спора) признаются истинными, исходящими от Бога. И это при том, что такие мнения могли быть прямо противоположными. М. Пантелят писал, что Всевышний произнес это повеление, поскольку заранее предвидел разноголосицу мнений – «в силу ограниченности человеческого ума». Ну а поскольку для практического применения закона был необходим однозначный вывод, то «полномочия выбора одного из двух правильных мнений Тора передала Санхедрину», то есть суду. Поэтому М. Пантелят и вынужден был констатировать: «Получается, что воля Б-га в каждом поколении может интерпретироваться в соответствии с решением Санхедрина».
Еще один упомянутый нами метод толкования – путем юридических фикций – тоже мог служить (вопреки устоявшемуся мнению) не только для смягчения Моисеева закона. Бывало и наоборот.
Фикция – это неверное утверждение, которое, однако, не отвергается, поскольку способствует преодолению возникших проблем и трудностей. Юридическая фикция – то же самое, но в области юриспруденции. Фикция создавала видимость исполнения закона, тогда как, по сути, этот закон нарушался.
Названный прием часто встречается в Талмуде и именуется там – «аарамот» (уловки). Х. Шиммель писал, что нередко уловки применялись не для защиты Закона, а как средство, «позволяющее преодолевать какое-то затруднение или помогающее сохранить неизменной букву закона, но модифицировать его применение».
Цель таких уловок вырисовывается из рассуждений раввина Х. Шиммеля в разделе его книги, название которого говорит само за себя – «Аарамот, действующие в обход Закона».
Свой ответ на вопрос – «почему мудрецы разрешили эти приемы?» – Х. Шиммель обосновывал принципиальным отличием Торы от других законодательных систем, непостижимостью для простых смертных целей и духа ее законов. Между тем, из его рассуждений становится понятным, что цели, преследуемые законоучителями, оправдывали применяемые ими средства. А вот сам Закон не определялся его целью: «…Даже там, где подоплека закона ясна, мудрецы утверждают, что закон не определяется его целью… они считали, что нельзя ставить закон в зависимость от его цели». Цель любого закона вообще-то всегда направлена на разрешение возникшей в обществе проблемы, которую можно снять путем принятия закона. Но «поскольку в большинстве случаев цель законов Торы неочевидна, остается лишь один выход: давать закону строгую трактовку». А далее Х. Шиммель приводит примеры, «когда закон толкуется в самом строгом значении, даже за рамками аарамот».
Г. Грузман, проанализировав высказывания Х. Шиммеля, отмечал: «Субъективизм мудрецов („собственное понимание сути закона“) не имеет ничего общего с индивидуальностью личности, а исходит из фарисейской предвзятости, опосредованной фарисейской формулой „закон ради закона“. …помимо „духа“ закона существует „дух“ законодателя и именно субъективный дух фарисея использует методический приём аарамот, чтобы в потребный момент избавиться от господства закона для удостоверения господства законотворящих раввинатов». О том, что это именно так, наглядно свидетельствуют итоговые выводы крупнейшего еврейского правоведа М. Элона. Он выделяет следующие правила и руководящие принципы законодательной деятельности мудрецов галахи, которыми руководствовались иудейские суды 59 59 Элон М. Указ. соч. С. 368—389.
:
а) Суд может исключить что-либо из Торы указанием о «пассивном нарушении» заповеди (шев вэ-асе), то есть «суд вправе постановить, что некую конкретную заповедь, которую закон Торы обязывает исполнить, исполнять не следует».
б) Суд может наказывать не по Торе, причем даже в тех случаях, когда отсутствовали достаточные доказательства (имелись «только косвенные свидетельства») и не было «предупреждения, требуемого по закону Торы» 60 60 М. Элон отмечал, что из этого законодательного принципа развилось «обширное законодательство в различных областях уголовного и процессуального права», которое «значительно расширило полномочия суда в установлении наказаний по уголовным делам и в ведении судебных процедур, соответствующих нуждам времени и общества» (Элон М. Указ. соч. С. 375).
.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу