Array Сборник статей - Декабристы. Актуальные направления исследований

Современные исследователи приходят к выводам, близким логике петрашевцев или Дж. Эванса. Так, Ф. М. Лурье пишет: «Именно в результате соперничества между III отделением и полицией родилось самое серьезное после восстания декабристов политическое дело николаевского царствования – дело петрашевцев. Оно являет собой классический пример запланированной политической провокации, впервые примененной при производстве политического сыска в России» [403] Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы. С. 65; Его же. Политический сыск в России: 1649–1917 гг. М., 2006. С. 64. . «О желательности тайного общества велись разговоры, но они кончились ничем, – отмечает И. Л. Волгин. – Поэтому для того, чтобы предать петрашевцев суду, необходимо было раздуть дело. <���…> Судьба отдельных людей оказалась в прямой зависимости от взаимоотношений отдельных частей государственного механизма» [404] Волгин И. Л. Колеблясь над бездной: Достоевский и русский императорский дом. М., 1998. С. 143; Его же. Пропавший заговор. С. 334. .

Как «наиболее известная провокация, проведенная Третьим отделением» представлено дело петрашевцев в одной из монографий Е. В. Анисимова [405] Анисимов Е. В. Императорская Россия. СПб., 2008. С. 486. . Впрочем, в последнем случае маститый историк не избежал ловушки, расставленной хитроумным И. П. Липранди. Понимая, что сведения о конкуренции в полицейской среде весомости его версии не прибавят, Липранди уверял, что предмет расследования был указан ему 10 марта 1848 г. совместно Л. А. Перовским и А. Ф. Орловым. Сцену получения задания он детально описал в 1857 г. в письме А. И. Герцену. «Мы решили возложить собрание этих сведений на вас», – якобы сказал Орлов при молчании Перовского. «Мыль о том, что дело Петрашевского выкопано и развито в пику графу (теперь князю) Орлову с целью показать ничтожность тайной полиции, есть совершенно несправедливая и ни на чем не основанная. <���…> Наблюдение, а потом расследование означенного дела происходило с начала до конца по взаимному совещанию графа Орлова и бывшего министра внутренних дел Перовского, как лиц, стоявших по званиям своим на страже спокойствия государства, из коих один как шеф корпуса жандармов, а другой как генерал-полицмейстер государства. <���…> И им обоим я предоставлял свои донесения…» [406] Волгин И. Л. Пропавший заговор. С. 34. По словам Липранди, требование графа Орлова, «чтобы мои не знали во избежание столкновения», ставило его «в крайне неловкое положение в отношении к Л. В. Дубельту», с которым они «были с 1812 г. соштабниками 6-го корпуса Дохтурова» и сохранили с тех пор «взаимное дружеское расположение» [407] Бельчиков Н. Ф. Указ. соч. С. 218. .

Версия о мирном сотрудничестве двух ведомств попала в доклад генерал-аудиториата на высочайшее имя, при этом пальма первенства даже отошла III отделению: «В марте месяце 1848 года дошло до сведения шефа жандармов, что титулярный советник Буташевич-Петрашевский… обнаруживает большую наклонность к коммунизму и с дерзостью провозглашает свои правила. Поэтому шеф жандармов приказал учредить за Петрашевским надзор. В то же самое время министр внутренних дел по дошедшим до него сведениям о преступных наклонностях Петрашевского в политическом отношении и о связях его со многими лицами, слившимися как бы в одно общество для определенной цели, учредил со своей стороны наблюдение за Петрашевским. Но как столкновение агентов двух ведомств могло иметь вредное последствие – открыть Петрашевскому тайну надзора и отнять у правительства возможность обнаружить его преступные замыслы, то шеф жандармов по соглашению с графом Перовским предоставил ему весь ход этого дела, а граф Перовский возложил это на действительного статского советника Липранди» [408] Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы. С. 66. .

Затем эта версия перекочевала на страницы мемуаров [409] Корф М. А. Указ. соч. С. 464. и, наконец, утвердилась в позднейшей литературе. Французский писатель Анри Труайя (Лев Тарасов) утверждал, например, что «граф Орлов, генерал, шеф жандармов, поручил чиновнику Министерства внутренних дел Липранди расследовать это дело» [410] Труайя А. Федор Достоевский. М., 2004. С. 122. . Факт распоряжения чужим чиновником оставлен без объяснений [411] Еще более необъяснимым образом в одной из монографий приказ И. П. Липранди о слежке за петрашевцами дал «военный министр» ( Пустильник Л. С. Жизнь и творчество А. Н. Плещеева. М., 1988. С. 58). . Автор книги о III отделении И. Симбирцев и вовсе называет Липранди «одним из наиболее профессиональных информаторов Третьего отделения с первых дней его существования», который «после своей работы в организации Петрашевского… стал кадровым чиновником Третьего отделения и получил чин полковника, совершив редкий прыжок из тайных осведомителей в ранг оперативника спецслужбы» [412] Симбирцев И. Указ. соч. С. 167. Далее фантазия автора еще более разыгрывается, благодаря чему можно узнать, что «при Дубельте» Липранди «занимался вопросами политической цензуры», и «его строгость в качестве цензора вошла в легенды». . «Прыжок» действительно редкий, учитывая, что Липранди уже являлся генерал-майором в отставке с 1832 г. и имел чин действительного статского советника с 1843 г.