Николай Мальцев - Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада

Крайняя степень возбуждения и мой инструктаж опытного сборщика клубники на собственном домашнем огороде позволили нам действовать осторожно, но достаточно быстро. Чтобы не нарвать зеленых и мелких ягод, негодных к продаже, я умолял своих друзей не спешить и, прежде чем сорвать, ощупывать каждую ягоду. Просил их шепотом уже на плантации выбирать и рвать только крупные и мягкие ягоды. Время мы не фиксировали, но сам ночной сбор ягод тянулся мучительно долго. Уже к окончанию этой медленной спешки те ребята, которые наполнили свои ведра до краев, помогали отстающим. Всё сложилось удачно. Заканчивали мы свою воровскую работу уже на рассвете. В дымке раннего рассвета можно было видеть, что ведра наполнены вполне приличными и немятыми клубничными ягодами. Окрыленные успехом, возвратились к железнодорожной станции Сабурово и метрах в 100 от здания вокзала, в лесополосе, стали ждать прибытия утреннего рабочего поезда.

Чтобы не светиться на вокзале, билетов мы не брали. В те времена много молодежи ездило не в вагонах, а на крышах вагонов. Это было обычным делом, и никто не обращал на такой способ проезда никакого внимания. Вот и мы, быстро заскочив в тамбур вагона подошедшего рабочего поезда, по очереди, передавая друг другу ведра, залезли на крышу и спокойно доехали до города Тамбова. Тамбовские ребята были плохими сборщиками, но оказались очень грамотными и терпеливыми продавцами. Они так умело торговались и так расхваливали качество своей продукции, что клубника очень споро продавалась. Я не любил процесс продажи даже собственной клубники. Когда ещё школьным подростком я помогал матери донести до базара корзины и ведра собственного урожая клубники, то, оказав ей помощь по выбору места и приобретения весов, отходил в сторону и не мешал ей продавать клубнику.

Иногда матери нужно было отлучиться для покупки одежды или отрезов ситца и сатина для домашнего рукоделия. Я её подменял, но мне было очень неприятно стоять за прилавком и предлагать посетителям рынка свой товар. При этом я зверски уставал физически, как будто эти 30–40 минут стояния за прилавком я выполнял тяжелый физический труд. С этого и началась моя неприязнь к работе продавца. И до сих пор я считаю всевозможных продавцов великими стоиками-тружениками, даже неудачниками, не нашедшими себе применения в другой работе. Причем немалая часть таких развесных продавцов трудится не за зарплату, а ради личной корысти мелкого обвешивания, чтобы обеспечить себе выгоду от продажи любого развесного продукта. В отличие от меня продажа клубники для моих тамбовских друзей оказалась приятным делом. Они исполняли её с великим удовольствием и охотой. Их, видимо, радовал процесс превращения клубники в так необходимые нам денежные купюры. Мне пришлось лишь наблюдать со стороны, как они успешно и весело торгуют ворованной клубникой.

Когда клубника была продана, мы поровну поделили выручку и были очень довольны. Каждому пришлось примерно по 23 рубля, что по тем временам были просто «бешеные» деньги. За бессонную и напряженную ночь мы так зверски устали, что у нас уже не было сил отметить успех победной выпивкой. Договорились через два дня при хорошей погоде встретиться в 11 часов вечера у вечернего рабочего поезда на станции Сабурово для повторного воровства клубники. На том и расстались. Я уехал домой, в свою деревню, отсыпаться и готовиться к очередной операции. И второй ночной поход оказался таким же удачным. Сказался опыт предыдущего ночного сбора, и мы вернулись с плантации значительно раньше. Долго пришлось ждать поезда, успели подремать по очереди, чтобы не проспать поезд. Однако рыночная цена клубники уже упала, и денежная выручка оказалась меньше прежней.

Договорились повторить ночной поход за клубникой и третий раз. Этот третий поход прошел без происшествий, кроме того, что мы всю ночь перемещались по совхозному саду в поисках необработанной плантации, прошли, наверное, в общей сложности километров 12–15, но так и не нашли плантации несобранного урожая. Нормальной клубники просто не было. Нам хватило её для того, чтобы набить желудки, но наши ведра остались полупустыми. Разочарование было колоссальным, а утренняя усталость от бессонной ночи и непрерывного хождения казалась просто непереносимой. Мы буквально валились с ног. Клубника сошла, и легкий заработок с риском и адреналином на этом закончился. Мы не условились об очередной встрече. Я проводил своих друзей до утреннего рабочего поезда и ушел домой отсыпаться. Все завершилось благополучно. Если я и встречался с тамбовскими ребятами до начала нового 1961–62 учебного года, то только для того, чтобы собраться у кого-нибудь из них на квартире, вволю поиграть в «Кинга» и втайне от его родителей распить между делом бутылку-другую вина.