А. Давыдов - Анархизм - история и ментальность русского бунта

Анархист, лично высокоморальный человек, писал: «Кроме того, если(выделено авт. – В.Б.) революция примет именно то направление, о котором мы говорим, свободный личный почин поможет нам избегнуть всяких помех со стороны эгоистов». 96 96 Там же. С. 103—105.

«Наверное», «если» – эти слова часто появляются в сочинениях революционера, ему то и дело приходится надеяться на авось. А если революция примет не «именно то направление», если «эгоисты» не присоединятся к «общему хору людей великодушных и смелых»? Куда исчезнет масса люмпенов, преступников, никогда не занимавшихся производительным трудом, не умеющих и не желающих трудиться даже несколько часов в день? Что делать с естественным неравенством людей в работе, с разными потребностями, вкусами, настроениями? Почему Кропоткин был так уверен, что благородные и смелые поведут за собой основную массу, а не наоборот?

И, главное, что делать, если на всех всего не хватит, если рабочие и крестьяне не захотят ждать обещанного светлого будущего в виде анархического коммунистического общества, когда можно будет и не работать, но всё равно брать сколько нужно? Да и когда ещё будет такое общество, а есть хочется сейчас. Что делать с естественными, инстинктивными стремлениями людей обеспечить выживание, а ещё лучше достойную жизнь, себе и своим близким здесь и сейчас, а не в далёком будущем.

Великая Французская революция изобиловала всевозможными эксцессами – грабежами, захватом частной и общественной собственности, своекорыстными поступками, она породила массу нуворишей, обогатившихся благодаря именно революции, массовым экспроприациям собственности имущих классов, аристократов прежде всего. Она и закончилась победой этих нуворишей. Почему Кропоткин думал, что новая революция будет развиваться иначе? На это у него нет ответа, всё сводится к надеждам на чувство справедливости, здравый смысл народа, акты самоотвержения, благородные чувства в «минуты героизма». Но что будет, когда эти минуты пройдут и наступят прозаические будни революции? У Кропоткина была возможность задуматься над этими вопросами на примерах французских революций 1793, 1848 и 1871 годов. Но не задумался.

Описывая пути и средства обеспечения членов анархического коммунистического общества продовольствием, одеждой, жильём и другими предметами, Кропоткин исходил из нескольких совершенно ошибочных постулатов. Именно постулатов, а не теорем, так как он их не доказывал, а иллюстрировал примерами, неверно передающими суть капиталистического способа производства, его организации, не учитывающими значения разделения труда. Он исходил из неверных оценок уровня производительности труда, совершенно не замечал значения труда управленческого и организационного.

Для Кропоткина целью капиталистического производства являлось получение собственником средств производства, капиталистом, барышей, «доставляющих ему возможность жить не работая». Но главное зло буржуазного строя он видел даже не в этом, а в том, что всё производство, взятое в целом, «идёт по совершенно ложному пути, так как его цель – отнюдь не обеспечение благосостояния для всех». И анархист повторял постоянно муссируемую революционерами разных направлений и оттенков мысль: «Оно (капиталистическое производство – В.Б.) ведётся наудачу – ради барышей, а вовсе не ради общественных нужд».

Теоретик анархизма вынужден был признать: «Капиталистическая организация, основанная на личном интересе каждого предпринимателя, дала обществу всё, чего можно было ожидать: она увеличила производительную силу рабочего. Воспользовавшись переворотом, произведённым в технике паром, быстрым развитием химии и механики, а также всеми открытиями нашего века, капиталист постарался в своих собственных интересах(выделено авт. – В.Б.) усилить производительность человеческого труда; и достиг он этого в очень значительной степени. Но было бы вполне неразумно возлагать на него какую-нибудь другую миссию. Желать, например, чтобы он употребил эту увеличенную производительность труда на пользу всего общества, значило бы требовать от него благотворительности, а капиталистическое предприятие не может быть основано на благотворительности».

Только всё общество может распространить на все отрасли высокую производительность труда, существующую пока лишь в некоторых отраслях промышленности, постулировал Кропоткин, и для обеспечения благосостояния всем своим членам оно должно завладеть всеми средствами производства.