Татьяна Фадеева - «Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Ю

Довольная результатами, я надеялась удвоить мою деятельность и завершить с Божьей помощью мои насаждения на будущий год. Но я получила новость: покупатель моего дома, хотя и знал, что я скорее продешевила, нежели имела выгоду от его продажи, и прожил в доме целый год! – отказался от покупки, написав, что дом слишком велик для него и что он его разорит. Я рассчитывала на 180 тыс., но теперь, напротив, должна выплатить ему 80 тыс. долга, так как он заложил дом в банк, чтобы облегчить себе платежи.

Государь, неужели я должна отказаться от того, что так счастливо начала, так как с тем, что я имею, я должна ежегодно платить в банк, содержать себя со всем моим окружением и довершить возведение строений, которые укроют нас от дождя и холода.

Благоволите, Государь, защитить начинание, столь полезное для Вашей империи. Когда я подумаю, что для августейшей церемонии Вашего Таинства, это освященное масло, которое делает Вас помазанником Божиим, священной особой в глазах и сердцах Вашего народа, – что это самое масло должно покупаться за границей, – при этой мысли я нисколько не колеблюсь умолять Ваше Величество защитить нас и оказать помощь в наших трудах. Благоволите, Государь, приказать купить мой дом, корона берет внаем многие дома для департаментов различных министерств, а это более расточительно, нежели покупка. Тогда я смогу продолжить дело, которое так удачно начала.

Я знаю, Государь, что бремя Вашей власти велико и заботы о вашей империи неусыпны, но Вы призваны царствовать и милосердный Бог уделит вам своей благодати, посредством которой Он может заботиться о целом мире и о последнем нищем; Он умножит ваши интеллектуальные способности, благодаря которым Вы, занимаясь целой империей, уделите внимание одной из ваших подданных. Наши духовные нужды в руце Божией, и помазанник Божий между Ним и его народом имеет власть даровать или отказать смертным в их мирских нуждах.

Благоволите, Государь, принять уверения и т. д …»

Так сама княгиня объясняет свое решение, в итоге которого она вместе с баронессой Крюденер, с ее дочерью и зятем – баронессой и бароном Беркгейм, возглавила переселение группы единомышленников в 1824 г. в Крым.

В ноябре следующего года, незадолго до своей смерти, Александр I, приглашенный Воронцовым на Южный берег, посетил Кореиз, где встречался с Анной Сергеевной Голицыной. Оттуда он отправился в Карасубазар, на могилу баронессы и пробыл там в молитве и размышлении довольно долго, отдавая дань той, которая духовно поддерживала его в зарубежном походе, предсказывая победу над Наполеоном, и горячо поддержала идею создания Священного союза в 1815 г. (см. подробнее ниже). Он и сам лелеял мысль провести остаток дней в Крыму, и с этой целью приобрел имение Ореанду. Зная о его религиозных настроениях в конце жизни, нетрудно предположить, что он желал бы, как частное лицо, оказаться в кругу духовных единомышленников, чью деятельность в столице вынужден был запретить как глава государства.

Осенью 1825 г., когда постройка дома была еще только в самом начале, проезжал последний раз по Южному берегу император Александр I и по пути посетил кн. Голицыну. В описании путешествия императора, напечатанном в 1829 г., по выписям из камер-фурьерского журнала, прямо говорится, что « 26-го октября, проехав из Гурзуфа, где ночевал, Государь обедал в Ореанде, только что для него купленной, пробыл там до вечера, любовался иллюминацией гор и оттуда отправился к Княгине Голицыной, во владении коей существовала в то время лихорадка, ночь провел тогда Государь у одного татарина. 27-го октября прибыл в Алупку утром ».

Приведем и более подробное описание последнего путешествия Александра по Крыму в книге немецкого историка Шницлера. Его сочинение интересно сообщением о дорогах, точнее, о крымском бездорожье того времени. Повествование усеяно также замечаниями о недомоганиях императора, которые автор связывает с верховой ездой, пешей ходьбой, увлечением сочными фруктами и т. п. Эти недомогания служили предвестием более серьезной болезни, которая и свела его в могилу. Интересны также и его сообщения о душевном состоянии императора, сознававшего, что в стране зреет заговор.

« …B России существовали другие очаги недовольства, и Александр давно бы знал о них, если бы не имел привычки бросать на своем письменном столе бумаги, даже не распечатывая. Но он был осведомлен об этом в ходе своего последнего путешествия в Польшу ( 15 мая – 13 июня 1825 ) , или сразу по возвращении. Тогда-то он получил первое известие о заговоре, который в течение ряда лет, – вещь невероятная в стране, где полиция так активна, – сложился против него и существующего в России порядка, заговора, предполагавшего цареубийство… Итак, дни монарха были сочтены, кинжал был занесен над ним; роли были распределены, момент для удара назначен. Он это знал, и это было для него предметом крайней подавленности. Ибо, как мы уже сказали, тирания не была его орудием. Добрый человек, чтобы победить злых, не может использовать против них их собственное орудие. Скорее чем прибегать к насилию или влачить в страхе и под защитой штыков жалкую жизнь, он отрекается от роли жертвы. Эти подробности объясняют в значительной степени печаль, которой предавался Александр в последние годы своего царствования, печаль, отпечаток которой ясно читался на его благородном лице » [26] Schnitzler J.H. Histoire… 1847. – P. 94–95. .