Олег Шинин - Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922

Вот как характеризовал моральный облик и «профессиональные качества» чинов военно-регистрационной службы правительственный комиссар (начальник) Архангельской губернии, управляющий отделом внутренних дел Северного правительства В.И. Игнатьев: «Офицерство сильно пьянствовало в тылу. Особенно безобразничали офицеры так называемых контрольных пунктов – отделений на местах контрразведки, пьянствовали, арестовывали крестьян, избивали, истязали, издевались над арестованными социалистами (был среди них такой башибузук шт.-к. – Орлов, к сожалению, другие фамилии я забыл). Несмотря на протесты мои и местных властей, этих господ не убирали: Орлова по моему настоянию опубликованным приказом уволили из Холмогор, но при проезде через город я узнал, что он все-таки по-прежнему безобразничает» [620].

Отсутствие системы подбора кадров, коррупция во всех эшелонах власти способствовали проникновению в органы безопасности Юга России авантюристов, мошенников, жуликов, промышлявших шпионажем личностей, зачастую являвшихся агентами нескольких спецслужб.

Вызванная инфляцией нехватка денег на фронтах ощущалась особенно остро. Жалованье офицерам и нижним чинам задерживалось по два-три месяца. Вместо приобретения продуктов «цивилизованным» способом части были вынуждены прибегать к реквизициям. В «самоснабжении» не отставали от армейских чинов и не имевшие устойчивых моральных принципов сотрудники спецслужб, пришедшие в контрразведку с целью наживы и поэтому, как правило, занимавшиеся хищением выделенных денежных средств, фабрикацией дел и откровенным вымогательством. Контрразведчики даже «изобрели» свой «способ самоснабжения» – «ловлю большевиков» с целью присвоения имущества и денег арестованных. Например, начальник Екатеринославского КРО есаул Щербаков проводил незаконные обыски и выемки с целью присвоения отобранного, освобождал за подкупы арестованных. При занятии города махновцами бежал с любовницей в Ростов-на-Дону. Генерал А.С. Лукомский приказал их арестовать, но беглецы скрылись в Харькове [621].

Уже будучи эмигрантом, он писал: «На службу в контрразведку, нормально, шел худший элемент, а соблазнов было много: при арестах большевистских деятелей обыкновенно находили много награбленных драгоценностей и крупные суммы денег; так как ответственным большевистским деятелям грозила смертная казнь, то, за свое освобождение, многие из них предлагали крупные взятки; за получение разрешения на выезд за границу многие также предлагали крупные суммы. Наконец, вообще характер деятельности органов контрразведки открывал широкое поприще для всевозможных злоупотреблений и преступных действий» [622].

Действия нищих, беспринципных дилетантов, использовавших грубые, жестокие, далекие от законности методы работы, вызывали недовольство и нарекания как со стороны немногих профессионалов спецслужб, так и местного населения, дискредитировали Белое движение, о чем писал в эмиграции генерал-майор Н.С. Батюшин [623].

Даже в ходе проведенной П.Н. Врангелем реорганизации не удалось избавиться от сотрудников с низкими морально-нравственными качествами [624].

Сотрудники контрразведывательной части особого отделения отдела Генштаба Военного управления, являясь преданными служебному долгу чинами, в трудной ситуации не поддались всеобщему порыву к грабежам и злоупотреблениям служебным положением. Иные чины, чтобы не влачить нищенское существование, честно уходили из органов контрразведки.

По сведениям историка С.В. Фидельского, кадровый потенциал государственной стражи «являлся довольно слабым. Как правило, это были не попавшие под мобилизацию обыватели (крестьяне, мещане), нередко активно компенсировавшие нехватку средств поборами с населения» [625].

Здесь целесообразно отметить, что для чекистов были характерны некоторые «болезни», присущие белогвардейским контрразведчикам. Авторитет Ф.Э. Дзержинского влиял в основном на сотрудников центрального аппарата. «Далеко не все чекисты могли удержаться от присвоения конфискованного имущества или выкупа за арестованного, заложника, – пишет профессор С.В. Леонов. – Когда подобные случаи становились известны руководству, чекистов беспощадно расстреливали или выгоняли без права работать в ЧК» [626].

Оценка морально-нравственных качеств колчаковских контрразведчиков участниками Гражданской войны неоднозначна. Так, военный министр барон А.П. Будберг с сарказмом отмечал: «Здесь контрразведка – это огромнейшее учреждение, пригревающее целые толпы шкурников, авантюристов и отбросов покойной охранки, ничтожное по производительной работе, но насквозь пропитанное худшими традициями прежних охранников, сыщиков и жандармов. Все это прикрывается самыми высокими лозунгами борьбы за спасение родины, и под этим покровом царят разврат, насилие, растраты казенных сумм и самый дикий произвол» [627].