Олег Шинин - Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922

По докладам контрразведки, в частях 2-го корпуса было заметно недовольство солдат из-за недостатка обмундирования. Многие думали о переходе к красным. 24 июля 1919 г. к красным из 81-го полка перешло 304 солдата. Уличенные агитаторы были преданы военно-полевому суду. После расстрела 99 человек настроение солдат изменилось к лучшему [1448].

Однако контрразведке не всегда удавалось предотвращать переход солдат на сторону противника. Одна из причин заключается в том, что командование не давало необходимого времени на работу среди прибывающего пополнения, стремясь поскорее отправить части на фронт, чтобы остановить напор противника. Так, после доукомплектования 1-го Волжского армейского корпуса бывшими военнопленными и мобилизованными крестьянами, контрразведка выявила большевистскую организацию, после чего ходатайствовала перед командованием не отправлять корпус на фронт, чтобы полностью обезвредить подполье. Однако Ставка пренебрегла данными контрразведки, в результате чего в первом же бою наблюдался массовый переход солдат на сторону красных [1449].

Из-за голода, недостатка обмундирования, усталости от непрерывных боев и маршей, а также под воздействием большевистской агитации солдаты убивали своих офицеров и массово переходили на сторону красных.

Не смогла контрразведка предотвратить произошедший 1–2 мая 1919 г. бунт в 1-м Украинском курене имени Тараса Шевченко, в результате которого на сторону противника перешло около 3000 солдат при 11 пулеметах и 2 орудиях. В июне на сторону красных, перебив офицеров, перешли два батальона 21-го Челябинского горных стрелков полка. В конце июня под Пермью без боя красным сдались два полка – 3-й Добрянский и 4-й Соликамский [1450].

Отступление колчаковских армий в конце 1919 г. еще больше усугубило ситуацию в войсках. Контрразведчики отмечали брожения в 29-м стрелковом полку под воздействием открытой агитации в пользу советской власти, готовые перерасти в вооруженное восстание. В 33-м Сибирском полку даже офицерами восхвалялась служба у большевиков, а солдаты высказывали недоверие к правительству [1451].

Таким образом, информация спецслужб о причинах негативного отношения личного состава армии к политике колчаковского режима не была реализована правительством, что в определенной степени негативно отразилось на ее боеспособности. Силовые меры, предпринимавшиеся контрразведывательными органами в отношении дезертиров и прочих преступных элементов, к концу 1919 г. не давали желаемых результатов. Солдаты и офицеры, уставшие от затянувшейся войны, уже не могли оказывать сопротивление наступавшим частям Красной армии, что оказало немаловажное влияние на исход Гражданской войны в Сибири в 1920 г.

Однако другие белогвардейские государственные образования не имели возможности осуществлять постоянный контроль над своими армиями силами контрразведки, ресурсы которых были в основном задействованы на борьбе с противником. Для решения этой задачи на Юге России прибегали к помощи разведывательной организации «Азбука», которая в круг освещаемых вопросов включала и армию, информируя командование ВСЮР «о злоупотреблениях и ненадлежащем исполнении обязанностей» [1452].

За годы Первой мировой войны положение в российской экономике значительно ухудшилось. Октябрьский переворот и последовавший слом старого государственного аппарата еще больше усугубили ситуацию. В 1917 г. продукция фабрично-заводской промышленности сократилась на 36,4 процента. В 1918 г. производство нефти упало в 2,1 раза, угля – 2,4, стали – 7,8, тканей – в 1,4 раза. Реальная заработная плата рабочих по сравнению с 1913 г. сократилась по меньшей мере в 5 раз. К середине 1918 г. число безработных в Советской России возросло до 600 тыс. человек [1453]. На ряде предприятий Петрограда, Москвы, Новгорода и других городов проходили забастовки.

Начались серьезные перебои с поставками продовольствия. В феврале – марте 1918 г. потребляющие районы страны получили лишь 12,3 процента запланированного хлеба. Дневная норма его выдачи в промышленных центрах сократилась до 50–100 г, а порой не было и того. Крестьянство оказалось не заинтересованным в продаже хлеба государству по неэквивалентным ценам и без соответствующего товарного покрытия. Начались голодные бунты.

Чтобы обеспечить городское население и армию хлебом, ВЦИК и Совнарком приняли чрезвычайные меры. Вслед за Временным правительством большевики подтвердили государственную монополию на хлеб [1454]. В мае 1918 г. вводится продовольственная диктатура. Крестьяне обязывались сдавать государству все излишки хлеба сверх установленных минимальных норм по твердым (низким) ценам [1455].