Зураб Магомедов - Земельно-правовые отношения в Дагестане XV–XVII вв.

В 1957 г. были изданы Х.-М.О. Хашаевым и М.-С.Д. Саидовым гидатлинские адаты, [39] Гидатлинские адаты / Подгот. к печати Х.-М.О. Хашаев и М.-Д.С. Саидов. Махачкала, 1957. датируемые приблизительно XV – нач. XVI в., которые являются ценнейшим источником по земельным отношениям одного из общин Аварии – Гидатля исследуемого времени.

Ряд очень значимых сведений для исследуемой темы содержатся в фирманах турецких султанов и персидских шахов к феодальным владетелям Дагестана. Среди них: «Фирман турецкого султана на имя Али-Султана Захурского», «Фирман шаха Аббаса Захурскому Али-Султану», «Фирман шаха Сефи Магомед-хан-беку Цахурскому». [40] Фирман турецкого султана на имя Али-Султана Захурского от 1667 года // АКАК. Тифлис, 1868. Т. 2. Ч. 2; Фирман шаха Аббаса Захурскому Али-Султану от 1616 года // АКАК. Тифлис, 1868. Т. 2. Ч. 2; Фирман шаха Сефи Магомед-хан-беку Цахурскому от 1692 г. // АКАК. Тифлис, 1868. Т. 2.4.2.

Для изучения поставленной проблемы существенное значение имеют эпиграфические памятники. Эпиграфический материал выявлен, изучен, переведен и опубликован в основном Л.И. Лавровым [41] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа: В трех частях. Ч. 1. Надписи X–XVIII вв. М., 1966; Ч. 2. Надписи XVIII–XIX вв. М., 1968; Ч. 3. Надписи Х-ХХ вв. М., 1980. и А.Р. Шихсаидовым. [42] Шихсаидов А.Р. Арабские строительные надписи (XI–XVII вв.) // УЗ ИИЯЛ ДФ АН СССР. Махачкала, 1964. Т. 13; его же. Эпиграфические памятники Дагестана X–XVII вв. как исторический источник. М., 1984.

Таков круг основных источников и литературы, на который опирается наше исследование. Следует отметить, что не все аспекты исследуемой проблемы нашли в них полное освещение. Тем не менее, комплексное использование всей совокупности источников и материалов, имеющейся литературы с учетом достижений отечественной историографии дало нам возможность справиться с поставленной перед нами целью в той или иной мере. Автор ни в коей мере не претендует на исчерпывающее решение поставленной проблемы, при выявлении новых источников возможны не только дополнения изучаемого вопроса, но и какие-то коррективы.

Тема данного раздела нуждается в пояснении: по нашему мнению, она отнюдь не тождественна понятию «феодальная земельная собственность», а значительно уже последнего. В советской медиевистике уже отмечалось, что понятие «феодальная земельная собственность» может быть употреблено в широком и узком смысле. В широком смысле так могут быть названы все виды земельной собственности, существующие в феодальном обществе и признаваемые феодальным правом [43] Шапиро А.Л. О природе феодальной собственности на землю // Вопросы истории (Далее – ВИ). 1969. № 12. С. 60. (как формальным, так и традиционным) – таким образом, к ним можно отнести и все рассмотренные выше формы. В узком и точном смысле термина «феодальная земельная собственность» – это всякая земельная собственность, с которой возможно получение феодальной ренты. Отметим, что именно по этому критерию в дагестанской советской историографии принято, допустим, различение внутри формально единой правовой категории «мулк» двух резко отличных форм частной собственности: крестьянской парцеллы, обрабатываемой личным трудом её собственника, и земель феодала, на которых эксплуатируются зависимые от него люди.

Во многих феодальных обществах Западной и Восточной Европы и Востока феодальная собственность на землю предполагает её принадлежность либо отдельным владетелям, либо феодальному государству или феодальным учреждениям. Исторический материал Дагестана, однако, обнаруживает своеобразную черту здешней феодальной земельной собственности: получение феодальной ренты возможно не только с земель, принадлежащих феодальным владетелям или клерикалам, но и с земель джамаатских, тухумных и (в некоторых случаях) с частных крестьянских. Иными словами, отмечается не только «растворение» в термине «мулк» двух социально противоположных форм собственности, но и, в свою очередь, любая форма земельной собственности (коллективная или частная) в определённых условиях может оказаться пригодной для получения феодальной ренты – отсюда правомерность понятия «коллективный феодал» для джамаата или тухума, извлекающего такого рода ренту. Возможность развития любой формы собственности в собственность феодальную в условиях феодальной формации вполне закономерна: любая общественная формация, как правило, определяет содержание существующих в её системе собственности. Самоочевидно при этом, что социальное содержание собственности отнюдь не тождественно её юридическим формам.