Лев Гумилев - Открытие Хазарии

Начиная с середины XVI в. уровень Каспия мог быть установлен обычным путем промеров и привязок. Это было сделано академиком Л. С. Бергом [12, с. 266–267] и уточнено Б. А. Аполловым [4], не внесшим, впрочем, принципиальных изменений. Но мы продолжили анализ, чтобы проверить правильность нашей концепции гетерохронности увлажнения, и получили следующие результаты. В 1556 г. русские построили Астрахань на правом берегу Волги на 13 км ниже старой, татарской. По высоте валов, окружавших город, Л. С. Берг установил, что уровень моря стоял на абсолютной отметке минус 26,5 м [12, с. 225–227], т. е. снизился за 200 лет на 7,5 м. Это значит, что верховья Волги находились в стадии усыхания, но и степи в это время усыхали весьма интенсивно. Именно в эту эпоху население оставляло города в низовьях рек, стекавших с Куньлуня и Наньшаня. Кочевники целыми племенами покидали родные степи, но они уходили не ради завоеваний, не в грабительские походы, а в поисках водопоев и пастбищ. Китайские географы XVII в. писали: «Вся Монголия пришла в движение, а монгольские роды и племена рассеялись в поисках за водой и хорошими пастбищами, так что войска их уже не составляют единого целого» [цит. по: 22, с. 437]. Действительно, в это время ослабели все степные народы, кроме ойратов, использовавших горные долины Алтая, Тянь-Шаня и Тарбагатая, где были и ледниковые и подпочвенные воды.

Но если усыхание захватило и леса и степи, то, значит, увлажнялась Арктика. В самом деле, Ченслер в 1553 г. без труда добрался до устьев Северной Двины. В течение XV–XVII вв. весь Север был освоен русскими поселенцами, селившимися по берегам рек и потому не испытавшими неудобств от заболачивания тундры. Поморы ходили на Шпицберген и Новую Землю, казаки основали Мангазею. Центр тяжести хозяйственной деятельности незаметно, но неуклонно смещался к северу.

Обратный процесс начался во второй четверти XVIII в. Каспийское море снова начало подниматься и к 1804 г. достигло отметки минус 22,3 м. Это означало, что максимум дождей стал выпадать в бассейне Верхней Волги, хотя и не столь интенсивно, как в XIII–XIV вв. Теперь самыми удобными землями сделались степи Северной Украины, Верхнего Дона, Средней Волги. За короткое время они покрылись деревнями и станицами. С начала XIX в. уровень Каспия медленно падает, а льды Арктики постепенно тают. Северный морской путь был освоен тогда, когда высох нынешний залив Комсомольца. Напрашивался сам собой вопрос: как пойдет изменение климата дальше? Но мы не могли дать прогноза. Ведь все изложенное было пока что гипотезой, правда, не встречавшей противоречий, но не проверенной до конца. На этом мы закончили наше сообщение.

Читая доклад в ученом собрании, никогда нельзя быть уверенным в успехе. Самое страшное – если докладчик не сумеет изложить свою идею настолько ясно, чтобы быть полностью понятым. Плохо, когда слушатели скучают и им кажется, что доклад – повторение давно известного. Есть риск показаться парадоксалистом, стремящимся к оригинальности и только ради этого пренебрегающим привычными нормами научного исследования. Наконец, бывает, что аргументация представляется недостаточной и вывод повисает в воздухе.

Поэтому, выступая со своей концепцией, построенной на разнообразном материале, в присутствии ученых разных специальностей, мы могли ждать любых несогласий или сомнений. Вопросов по докладу возникло множество, но, вопреки нашим опасениям, возражений против принципа и методики не было вовсе. Отдельные поправки касались частностей и не затрагивали руководящей идеи. Главное сомнение вызвала наша гипотеза о слишком поздней дате трансгрессии Каспия. Обычно ее датировали послеледниковым периодом или, переводя на язык археологии, эпохой верхнего палеолита. Этот тезис в самом деле требовал дополнительных доказательств, но на успехе доклада наличие нерешенных проблем не отразилось. Нас похвалили уже за то, что мы их поставили.

Доклад был рекомендован к печати, продолжение работ в этой области было одобрено.

Хазаро-каспийская проблема получила права гражданства.

Перед началом полевых работ полагается их обосновать. Я выдвинул три вопроса. Первый – раскопки хазарского могильника на бугре Степана Разина. Тут доказывать и убеждать не пришлось; все понимали, что в случае успеха будет открыта новая археологическая культура, важность которой для истории несомненна. Второй вопрос – изменение уровня Каспия за исторический период, казалось, выходил за пределы археологии, но гипотеза о влиянии изменения природных условий на древние народы, в частности на хазар, представилась плодотворной, и я получил разрешение заниматься ею попутно, тем более что эта тема не требовала дополнительных расходов. Если начальник экспедиции хочет в свободное время что-нибудь записать в дневник, то благо ему и науке.