Всеволод Воронин - Отречение. Император Николай II и Февральская революция

Находясь в пути, Николай II не получал никакой достоверной информации, и был вынужден довольствоваться туманными сведениями самого различного свойства. Но в 2 часа ночи 1 марта, когда царский поезд прибыл на станцию Малая Вишера [в 200 верстах от Петрограда], выяснилось, что ближайшие станции – Любань и Тосно заняты восставшими. Какой-то поручик Греков, назначенный Бубликовым на должность военного коменданта Николаевского вокзала Петрограда, разослал по станциям телеграмму, где в грубой форме предписывал царскому поезду следовать не в Царское Село, а прямо на Николаевский вокзал – в «распоряжение» новой власти. Не подчинившись наглому приказу очередного самозванца, царский поезд двинулся в обратном направлении. Теперь до пункта назначения было решено добираться в обход – через станции Валдай и Дно. Офицеры, сопровождавшие царя, наблюдали из окон поезда «обычную мирную жизнь» глубинки, страшно далекой от политических катаклизмов столицы. На станции Дно было получено известие о намерении М.В. Родзянко лично прибыть к государю; однако вскоре пришла телеграмма о том, что Родзянко не приедет из-за «изменившихся обстоятельств» [95] Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы. С. 103–104. . Царь и его свита даже не подозревали, что Родзянко должен был привезти из Петрограда не список кандидатов в «ответственное министерство», а ультимативное требование отречься от престола. Но деятели «блока» и «левые» не уполномочили его, как чересчур умеренного, на эту поездку.

Председатель Государственной думы изо всех сил пытался удержать власть, временно попавшую в его руки. Приезд в Петроград князя Г.Е. Львова, которого П.Н. Милюков и другие деятели Прогрессивного блока прочили на пост премьера независимого от Думы Временного правительства, оставлял амбициозного думского вождя «вне власти». Попытки Родзянко «считать Думу не только существующей, но и стоящей выше правительства» терпели провал. Совет рабочих и солдатских депутатов не собирался считаться со старой «господской» Думой, а лидеры «блока» отказывались связывать Временное правительство ответственностью перед нижней законодательной палатой, созданной на основе «куцей» конституции 1906 г. и изданного в нарушение даже этой конституции драконовского избирательного закона 3 июня 1907 г. По замечанию Милюкова, «это была Дума «третьего июня» – Дума, зажатая в клещи прерогативами «самодержавной» власти, апрельскими основными законами 1906 г., «пробкой» Государственного совета, превратившегося в «кладбище думского законодательства […] Дума была тенью своего прошлого» [96] Милюков П.Н. Указ. соч. С. 460. .

Как бы то ни было, политическая борьба в революционном Петрограде шла своим чередом и уже никак не зависела от свергнутого царя, застрявшего на станции Дно. Проехать к Царскому Селу монарху не удалось и отсюда – из-за сообщения о поврежденном мосте. В результате, царский поезд проследовал в Псков, куда и прибыл около 8 часов вечера после 40 часов пути.

В Пскове Николая II встречал главнокомандующий Северным фронтом генерал Н.В. Рузский со своими подчиненными – начальником штаба Ю.Н. Даниловым и главным начальником снабжения армий фронта С.С. Саввичем. Здесь растаяли последние надежды государя «доехать до Царского». Взбунтовавшиеся солдаты овладели Гатчиной и Лугой. Царь негодовал: «Стыд и позор!». В своем дневнике он признавался, что «мысли и чувства все время там» – в Царском Селе. Собственно, в этом и заключался смысл безрассудного отъезда монарха из Могилевской Ставки, после чего в его подчинении не осталось ни одного полка. «Как бедной Алике должно быть тягостно переживать все эти события! Помоги нам, Господь!» [97] Дневники императора Николая II. С. 625. – восклицал самодержец, у которого не осталось ни власти, ни свободы передвижения. Наступал черед «победителей» диктовать побежденному свои ультимативные условия.

Идея конституционной и парламентарной монархии с ответственным перед законодательной властью правительством, о необходимости которой в течение двенадцати предшествующих лет говорили русские либерально-оппозиционные деятели, была как никогда близка к осуществлению 1 марта 1917 г. Царь, являвшийся, казалось, последней преградой на этом пути, был фактически низложен.