Сергей Кара-Мурза - 1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

В 1894 г. Энгельс добавил к ответу на письмо Ткачеву «Послесловие» на 15 страницах. На русском языке «Послесловие» было опубликовано вместе с переводом статьи «О социальном вопросе в России» в Женеве. Перевод сделала Засулич, предисловие написал Плеханов. В этой брошюре Энгельс поставил точку над i в вопросе о революции в России:

«Исторически невозможно, чтобы обществу, стоящему на более низкой ступени экономического развития, предстояло разрешить задачи и конфликты, которые возникли и могли возникнуть лишь в обществе, стоящем на гораздо более высокой ступени развития… Каждая данная экономическая формация должна решать свои собственные, из нее самой возникающие задачи; браться за решение задач, стоящих перед другой совершенно чуждой формацией, было бы абсолютной бессмыслицей. И к русской общине это относится не в меньшей мере, чем к южнославянской задруге, к индийской родовой общине или ко всякой иной общественной форме периода дикости или варварства, характеризующейся общим владением средствами производства…

Только тогда, когда капиталистическое хозяйство будет преодолено на своей родине и в странах, где оно достигло расцвета, только тогда, когда отсталые страны увидят на этом примере, “как это делается”, как поставить производительные силы современной промышленности в качестве общественной собственности на службу всему обществу в целом, — только тогда смогут эти отсталые страны встать на путь такого сокращенного процесса развития. Но зато успех им тогда обеспечен. И это относится не только к России, но и ко всем странам, находящимся на докапиталистической ступени развития…

Революции в России не произошло. Царизм восторжествовал над терроризмом… Оставался только один путь: как можно более быстрый переход к капиталистической промышленности». 17

Этот и подобные тексты — категорическое отрицание той российской революции, которая произошла в 1917 г. в форме Октябрьской революции. Но, фактически весь массив подобных текстов Маркса и Энгельса как будто исчез — Ленин их не упоминал, а молодежь в условиях революции и гражданской войны не имела доступа к этим текстам. Так возникло непримиримое противоречие, о котором старались не говорить, между большевиками и ортодоксальными марксистами.

Сейчас российские философы в энциклопедии пишут: «Вокруг “Капитала” развернулась многолетняя дискуссия с участием народников, западников-либералов, а затем и первых российских марксистов. Речь шла о применимости теории Маркса к России. В спорах речь шла о путях ее исторического развития (самобытный путь — или следование за Западом по пути капитализма?).

«На эту дискуссию Маркс прореагировал в неотправленном письме в редакцию журнала “Отечественные записки” (1877). В нем он высказался против превращения его теории в философско-историческую схему обязательного пути для всех народов. То же он писал и в письме к В.И. Засулич (1881). В нем он отметил, что русская община при определенных условиях может явиться точкой опоры социального возрождения России (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19.)» 18.

Последняя фраза этого фрагмента статьи неверна. Письмо Маркса к Засулич о русской общине (1881) не было отправлено. Мало того, Маркс, думая над ответом на вопрос Засулич, написал четыре текста — и ни одного не решился отправить. Это был красноречивый сигнал. Маркс верно оценивал потенциал русской крестьянской общины, но эта реальность настолько противоречила его стройному учению, что он решил не подрывать эту стройность. А сейчас многие авторы утверждают, что этим письмом к Засулич Маркс расширил свою концепцию и одобрил народников.

Вообще, странно, что за все время советского периода наши философы и историки ни разу не объяснили гражданам причины, по которым основоположники марксизма делали заявления, совершенно противоположные их коммунистическим устремлениям.

Ведь уже в «Немецкой идеологии», которая была сжатым резюме всей доктрины марксизма, Маркс и Энгельс отвергали саму возможность социалистической революции совершенной угнетенными народами, в «отставших» незападных странах. Они писали: «Коммунизм эмпирически возможен только как действие господствующих народов, произведенное “сразу”, одновременно, что предполагает универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения… Пролетариат может существовать, следовательно, только во всемирно-историческом смысле, подобно тому как коммунизм — его деяние — вообще возможен лишь как «всемирно историческое» существование».