Сергей Кара-Мурза - 1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Анализ института военного коммунизма дал А.А. Богданов («Вопросы социализма», 1918). Он показывает, что военный коммунизм в мирное время представлен в армии, как авторитарной потребительской коммуны. А во время большой войны потребительский коммунизм распространяется из армии на все общество. Богданов произвел структурный анализ явления, взяв как чистый случай Германию. Важный вывод: структура военного коммунизма, возникнув в чрезвычайных условиях, после исчезновения породивших ее условий сама собой не распадается. Выход из военного коммунизма — особая и сложная задача. В России, писал Богданов, решить ее будет особенно непросто, поскольку в системе государства очень большую роль играют Советы солдатских депутатов, проникнутые мышлением военного коммунизма. В этом видели угрозы и царское и Временное правительства, это было одно из препятствий для реализации военного коммунизма.

Богданов показывает, что социализм не входит в число «родителей» военного коммунизма, это — порождение чрезвычайного режима, не имеющего никакой генетической связи с социализмом, но указывает на особую проблему: «Военный коммунизм есть все же коммунизм; и его резкое противоречие с обычными формами индивидуального присвоения создает ту атмосферу миража, в которой смутные прообразы социализма принимаются за его осуществление».

В России в тот момент «максималисты» считали, что военный коммунизм станет трамплином в социализм, но они были меньшинством в среде большевиков и левых эсеров.

Ход событий был таков. Декретом ВЦИК 9 мая 1918 г. была введена продовольственная диктатура. Наркому продовольствия были предоставлены чрезвычайные полномочия. Хлебная монополия была введена еще Временным правительством, но не выполнялась. Советский декрет предусматривал применение вооруженной силы в случае оказания противодействия «отбиранию хлеба». Все организации и учреждения обязаны «безоговорочно и немедленно» исполнять все распоряжения наркома по вопросам продовольствия. Крестьянам устанавливались нормы душевого потребления: 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т.д. Сверх этого весь хлеб считался излишками и подлежал отчуждению.

Наркомпрод посылал в хлебные районы рабочие продотряды. Половина добытого ими зерна поступала предприятию, сформировавшему отряд, половина передавалась Наркомпроду. 174Эти отряды составили затем единую Продармию, которая к декабрю 1918 г. насчитывала 41 тыс. человек. Продармия была включена в состав войск внутренней охраны Республики (ВОХР). Был также издан декрет, по которому в хлебных районах 85% стоимости товаров, отпущенных кооперативам, крестьяне должны были оплачивать не деньгами, а натурой.

В июне 1918 г. были созданы комитеты бедноты (комбеды), которые, предполагалось, будут помогать продотрядам. О комбедах много писали в художественной литературе, но эта структура была неэффективной: бедноты уже оказалось гораздо меньше, чем думали, а эта новая активная группа входила в конфликты с Советами и вызывала недовольство у середняков. 2 декабря 1918 г. комбеды были распущены.

11 января 1919 г. СНК принимает декрет о продовольственной разверстке , согласно которому все количество хлеба и фуража, необходимого для удовлетворения государственных потребностей, разверстывалось между производящими хлеб губерниями и дальше — между уездами, волостями, деревнями и дворами (использовался принцип круговой поруки). Эти чрезвычайные меры дали определенные результаты. Угроза голодной смерти (но не угроза голода) в городах и в армии была устранена.

За счет прямого внерыночного распределения городское население получало от 20 до 50% потребляемого продовольствия. Остальное давал черный рынок («мешочничество»), на который власти смотрели сквозь пальцы. Рабочим было разрешено привозить в город продукты питания в количестве до полутора пудов (они стали называться «полуторапудовики»). Эта временная мера продлевалась, а потом негласно была узаконена.

Очень большое значение имел и тот факт, что Советское правительство сумело наладить сотрудничество с имевшейся в России огромной сетью потребительской кооперации и через нее организовать прямой товарообмен. Э. Карр пишет: «Результаты, достигнутые Советским правительством в его системе распределения в период военного коммунизма, объясняются почти полностью его успехом в превращении кооперативного движения в основной инструмент этой политики. Под влиянием гражданской войны ускорился процесс привязки кооперативов к советской административной машине и использования их для ликвидации недостатков этой системы».