Борис Костин - Вперед, сыны Эллады!

А теперь заглянем в русскую миссию в Стамбуле, где в качестве второго секретаря подвизался Г. А. Катакази, брат гражданского губернатора Бессарабии К. А. Катакази, который, как известно, был женат на Екатерине, родной сестре Александра Ипсиланти. Еще князь Константин Ипсиланти пытался возвратить хотя бы часть имущества своей семьи, которое нагло присвоили себе турки. Надо полагать, что его поверенным в имущественных делах был Гавриил Катакази. Но кроме официальной должности, последний некоторое время числился в «Этерии» в качестве «посвященного», а затем был причислен к третьей степени – «иерея». В Кишиневе в конце 1818 года втайне от родни Гавриил Катакази принял в «Этерию» Николая Ипсиланти с титулом «иерея», что позволяло тому завербовать своего брата Дмитрия, служившего, как мы помним, в ординарцах у генерала Николая Николаевича Раевского.

В то же время в Кишинев из Стамбула приехал двоюродный брат греческих князей Иоаннос Манос, уговорить которого о вступлении в Этерию Николаю Ипсиланти не составило особого труда.

Между братьями тайн не существовало, но самый старший из них, Александр, также гостивший у сестры в Кишиневе, сделать решительный шаг не спешил.

Александр Скарлатович Стурдза, родственник князя Александра Ипсиланти, обладая живым умом, наблюдательностью и литературным даром, в котором он вполне мог соперничать со своей сестрой, фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, более известной как графиня Эделинг, по горячим следам взялся за жизнеописание графа Иоанна Каподистрии, в котором, ничтоже сумняшеся, раздавал налево и направо весьма нелицеприятные оценки видным этеристам. «Тем временем, – сообщал Стурдза в своем опусе, – воинственные сонмы удальцов, встревоженных внушениями «Этерии», пылали нетерпением и яростью. Надлежало непременно подкрепить их усердие выбором начальника в самой России, и тем отвлечь их внимание от непреклонности Каподистрии. Жребий пал на генерал-майора князя Александра Ипсиланти. Дерзкий, безнравственный член «Этерии» Ксантос, отринутый графом Каподистрией за своекорыстные домогательства, приступил к неопытному юноше, одушевленному ревностью к отечеству, но не по разуму. В лице его соединялись все качества вождя патриотов, все, кроме высокого гения. Сын изгнанника, господаря Константина, внук князя Александра, умного старца, испустившего дух в мучениях в жестокой пытке за побег своего сына… прославленные раною на поле чести и осыпанный милостями Освободителя Европы, юный Ипсиланти блистал удалой наружностью, веселостью нрава и дышал пламенной любовью к стране своих предков. Все в нем способствовало очарованию умов, возбуждению страстей, мгновенному быстрому порыву его последователей: знаменитый род, гонение турецкое, свойства души, воинский сан, приближенность к Самодержцу, отвага и счастье, дотоле осенявшие юную главу ее…»

Напомним, шел 1820 года и Александру Ипсиланти исполнилось двадцать восемь лет. Ксантосу, которого А. Стурдза наградил нелестным эпитетом, было сорок восемь лет, и руководил им не столько порыв, сколько здравый смысл и опыт. Годы, проведенные в Стамбуле и поездки по Греции позволили окончательно утвердиться во мнении – почва к вооруженному выступлению подготовлена, недовольство умов достигло апогея. Клефты, моряки, учителя, студенты, священники пополняли ряды патриотов, и лишь греки-фанариоты и высшее духовенство стояли особняком – в «Этерии» к ним доверия не питали. Скуфасу и Цакалову на какое-то время удалось создать видимость «незримой верховной власти», предположительно состоящей из Каподистрии и Александра Первого. Однако основатели «Этерии» отдавали себе отчет, что созданный миф может обернуться против них самих, и потому 4 октября 1818 года было принято решение обратиться к Каподистрии с официальным предложением возглавить «Этерию». Как к этому отнесся статс-секретарь, нам известно из записок А. Стурдзы. Приведем строки, написанные Каподистрией, которые как нельзя лучше характеризуют его воззрения:

«Нравственное воспитание и образование Греции – вот чем единственно и только должны заниматься греки. Всякое другое стремление тщетно, всякая другая деятельность опасна». Сравним это высказывание с ответом Александра Первого эмиссарам повелителя Эпира Али-паши: «…Его императорское величество, в строгом смысле системы своей, не изменит правилам оной и в восточных сношениях». Сказанное надо понимать так: никакие перевороты, никакие восстания, никакие революции на Балканах царь не поддержит, и следовательно, грекам, сербам, черногорцам, болгарам необходимо проявлять сдержанность и запастись терпением. А вот на какое время? Сей вопрос так и остался без ответа.